<<С 14 мая в Государственном музее архитектуры им. А. В. Щусева выставка "Культурная революция - путь к социализму" (в Анфиладе Главного здания).
Это несколько ироничная выставка из обширных фондов Музея показывает то, что увидишь нечасто, потому что поводов немного. В основном, это работы периода советского авангарда, но работы «второго ряда», не самые выигрышные и не самые известные, но позволяющие взглянуть на один интереснейший аспект проблемы авангарда в целом, а именно: КАК АВАНГАРДНОЕ ИСКУССТВО СОВЕТСКОГО ПЕРИОДА ТРАНСФОРМИРОВАЛО СРЕДУ ОБИТАНИЯ ПРОСТОГО ЧЕЛОВЕКА. Естественным образом при подобном подходе на первый план выступает такое понятие как «рабочий клуб». Интерес современного зрителя привлекут проекты клубов периода авангарда  и их строительство, идеологическое оформление интерьеров, и, наконец, собственно сама «клубная» жизнь советского человека. Уникальные жанровые фотографии 30-х годов позволяют погрузиться в атмосферу повседневной жизни советского человека в новой среде, созданной для него специально усилиями архитекторов и оформителей, адептов новаторской идеологии, которая на короткое время имела удовольствие оказаться официальной парадигмой. Именно так совершалась или должна была совершиться «культурная революция в стране победившего социализма». Само понятие «клуб», в конце 1920-х годов вместо стало означать некий универсальный центр социального общения и единения людей. Слово «рабочий» обозначало при этом не сословный признак, а употреблялось в значении «лучший», «идеальный», то есть высококачественный. Клуб, таким образом, должен был служить местом собрания лучших людей — соли земли — во имя лучших целей. В этом смысле идеология, лежащая в основе социального заказа на архитектуру клубов подспудно предполагала, что они заменят собой храмы. Таким образом, миссия, возлагавшаяся на рабочие клубы, потребовала их повсеместного распространения. Клубы превращались в центры, где можно учиться, воспитывать детей, развлекаться, смотреть спектакли, заниматься спортом и т.д. Реальная жизнь авангарда оказалась недолговечной. Уже в начале 1930-х годов формально-эстетические поиски новой архитектуры прекратились, потому что сверху было приказано новый социалистический стиль перебазировать на классическую основу. Пришлось иной раз авторам свои конструктивистские проекты переделывать уже в процессе строительства, или, сооружения авангардной архитектуры декорировать сообразно изменившемуся вкусу начальства. Тем интересней с «высоты» XXI века взглянуть на сложную судьбу идей, рожденных в революционное время и воплощенных в эпоху «победившего социализма».

В воде Венеция плыла

Борис Пастернак
 …«Septima» – это «метафизика мест» Венеции, наполненных бесконечными прогулками-кружениями по вечному городу вместе с возлюбленной, «всевластной провожатой», как сказал бы Андре Бретон. Свободная топография фланирования, энергия сюрреалистических блужданий, их откровенная чувственная непосредственность наполняют стохастическое письмо-партитуру Владимира Тарасова, спроектированное на карту Венеции.

Венецианская лагуна, окружающая нас бесконечностью вод и небес, сохраняет в своей памяти эту обетованную страну безмолвия, где среди всеобщего молчания не безмолвствует лишь речь человеческого сердца, совпадающая в своей ритмике, угаданной художником, с мерностью и текучестью венецианских стихий. Виталий Пацюков

Сергей Лойе  ”Выход”. Куратор: Нина Левитина
Тридцатишестилетний Сергей Лойе – театральный художник-декоратор, по совместительству фотограф: снимал он в «Омском Драматическом Пятом Театре» и в «Театре Кукол Арлекин».  Серия «Другие» – не только профессионально-фотографический, но и режиссерский дебют художника. Дверной косяк посреди русской равнины становится у Лойе единственной декорацией, которая начинает формировать сюжет и задавать динамику каждого снимка. Сначала в поле стоит просто открытая в небо дверь – как закрытый театральный занавес – а потом начинается представление: заходит мужик в шляпе и с гармошкой, потом в дверном проеме появляется девушка…
Дети в пустом казенном зале детского дома – замерли – они не позируют, а выступают, эти маленькие «актеры в ролях» перед фотокамерой играют свои спектакли и выстраивают собственные инсталляции с нехитрой бутафорией – чайниками, мячиками, книжками и кубиками.
Но снимки Лойе не похожи на натюрморты – они скорее суть документация театральных миниатюр, перформансов – неожиданных, непосредственных и живых.

Вероника Рудьева-Рязанцева  ”Полет вещей”
Вещи, попадая к девушке Саше, меняют свое первоначальное назначение: свитер или тельняшка превращаются в смешные штаны, футболки – в юбки, а майка может стать сумкой. Вещи путешествуют по телу девушки, перемещаясь, меняясь местами, превращая фигуру девушки в живопись или графический рисунок.
Саша легко микширует вещи, переворачивая мир «с ног на голову», выворачивая его на изнанку, Саша не боится выглядеть «не как все», иногда быть смешной, странной для окружающих, не боится быть собой. Вероника Рудьева-Рязанцева.

Мутации 2. Видеопрограмма.
Проект представлен в рамках Европейского месяца фотографии.
  Петер Эршманн / Peter Aerschmann «5-я улица»
  Гаст Буше и Надин Ильбер / Gast Bouschet & Nadine Hilbert “Dreamsequence”
  Кристоф Брех / Christoph Brech “Break”
  Ольга Чернышева «Окна»
  Ори Гершт / Ori Gersht “Big Bang”
  Туомо Райнио / Tuomo Rainio «Город»
  Ютта Штромайер / Jutta Strohmaier «Пассажир»
Все больше и больше фотографов используют сегодня кроме фотоаппаратов видеокамеры, способствуя эволюции специфических черт каждой их этих практик. Абстрагируясь от разнообразия эстетических вкусов и визуальных техник, художники, представленные в рамках выставки Mutations II / Moving Stills зовут нас  за пределы жанровых границ и академических определений, строящих заборы вокруг каждого из этих художественных полей, чтобы заняться исследованием самих этих границ. Иными словами Mutations II / Moving Stills  нам предлагает открыть новые территории неподвижного изображения и изображения в движении через те виды  напряжения, которыми они заряжены. Таким образом, они исследуют некие пути фильтрации на границах этих территорий и устанавливают новый режим для изображения и его восприятия; этим они доводят языки фотографии и видеосъемки до их собственных пределов, а эти пределы и составляют условие возникновения неизведанного, оригинального и "стиля" по Делёзу. www.europeanmonthofphotography.eu  

Анастасия Хорошилова  ”Послушные”
Проект представлен галереей Эрнста Хильгера, Вена
Серия «Послушные» была снята в одном из женских монастырей (Свято-Троицкий Ново-Голутвин монастырь в Коломне) неподалеку от Москвы в 2008 году.
Именно, простота и естественность женского монастырского послушания, его специфическая гармония послужили основой для идеи и концепции «Послушных». Усердие, искренность и величественная кротость «сестер», неожиданно показались мне признаками, идентифицирующими несоизмеримо большее, чем повседневные молитвы и заботы монастырского обихода, в индивидуальном проступило нечто более общее и высокое. Анастасия Хорошилова

Наталья Носова  ”Я в музее”
Представление о художнике всегда занимало важное место в культуре. В Древней Греции талант художника воспринимался как помеха для развития занятого общественного делами гражданина. Позже в сознание внедрялось представление о художнике как о бунтаре и новаторе, борце с догмами во имя развития и новых открытий.
В наши дни романтизма стало меньше, и естественным результатом эволюции современного искусства стал художник-бизнесмен и светский персонаж, «творящий» в сотрудничестве с деловыми партнерами в лице галеристов и кураторов; управляющий слаженной командой помощников, состоящей из менеджеров, агентов, инженеров и производственных цехов…
В своем проекте мне хотелось довести эту ситуацию до абсурда, поместив собственный автопортрет на стену «музея», таким буквальным самовоспроизведением лишив художественное произведение смысла, и удовлетворив потревоженное тщеславие. Наталья Носова

Анна Броше  ”В мастерской”
Это маленькие истории одевающихся после позирования в артистической мастерской моделей. Раздевающаяся перед кем-то женщина – тема известная и излюбленная, провокативно-режесура. Здесь существует даже что-то вроде спортивных состязаний, с обязательными фигурами, балами и зачетами.
…Свобода одевающейся женщины выявляет ее истинную грацию, естественные движения. Она сосредоточена теперь на себе самой. Получается, общество, зацикленное на потребление, разрушает самое себя – продукт уже «потребленный» оказывается куда прекрасней товара... Аннушка Броше

Марк Магидсон "Возвращенное имя". Куратор: Елена Мисаланди
Открытие фотографического наследия Марка Магидсона, классика советской операторской и фотографической школы, иначе как сенсацией не назовешь.
«Бесприданница» (1936), «Повесть о настоящем человеке» (1948) и «Верные друзья» (1954) – вот все, что сохраняет память о Магидсоне-операторе. Тот факт, что к моменту прихода в кино Марк Магидсон уже был признанным фотомастером, остается малоизвестным. Марк Магидсон фотографировал на съемках фильмов «Праздник святого Йоргена» (1930), «Чины и люди» (1929), где был рекламным фотографом, работал в качестве оператора на «Бесприданнице», «Гибели сенсации» (1935). В проекте представлены и работы, не имеющие прямого отношения к тому или иному фильму – пейзажи, портреты актеров и режиссеров: Марии Стрелковой, Нины Алисовой, Анатолия Кторова, Игоря Ильинского, Владимира Фогеля, Марины Ладыниной, Констанитина Эггерта… Джемма Фирсова

Ханс Ферстер-Хайнцель /  Hans Forster-Heintzel.  ”Cюрреалист моды. 1950-1970-е”
Куратор: Анатолий Злобовский, Алексей Логинов.
Ханс Ферстер-Хайнцель принадлежит к числу немецких фотографов, родившихся до Второй мировой войны. За свою почти двадцатилетнюю фотографическую практику Ханс Ферстер-Хайнцель создал более 20 000 снимков. Значительная часть его фотографического наследия связана с выполнением заказов. Но, даже отдыхая, фотограф не расстается с фотоаппаратом и делает великолепные снимки – наблюдения за жизнью у себя на родине в Германии и полюбившейся ему Италии. Серии этих работ замечательно рифмуются с фотографическими наблюдениями французских коллег по цеху – Робером Дуано и Анри Картье-Брессоном.
С самого начала фотографической деятельности Ханс Ферстер-Хайнцель разрабатывает свой собственный творческий стиль и фотографический язык – это и тонкий юмор, и литературные параллели и драматургия житейского и фотографические эксперименты с пространством, объектами и отражениями. При всем богатстве приемов фотографа его работам свойственна «немецкая» сдержанность, лаконичность и точность, Ханс Ферстер-Хайнцель не допускает «лишнего» в своих фотографиях, избегает чрезмерности.

Книга-альбом рассказывает о выдающемся собрании подмосковного Егорьевского историко-художественного музея, созданного на основе коллекции текстильного фабриканта Михаила Ниифоровича Бардыгина (1864–1933). Издание впервые представляет коллекцию Бардыгина как единый комплекс, в который входят произведения русской провинциальной живописи  XVIII–XIX веков: портреты русских царей, картины на библейские, исторические и бытовые темы, а также лубок, редкие иконы, уникальная деревянная скульптура, рукописные книги и предметы декоративно-прикладного искусства. Книга содержит  изображения и описания более 250 экспонатов егорьевской коллекции.

Одежда народная, народный костюм – любопытнейший исторический феномен, живущий по своей логике, имеющий своеобычную конструкцию и палитру, «омузеенный» и хранимый, реконструируемый и зафиксированный в миллионах фотографий. Этот проект – фотографический дайджест народного русского костюма: от этнографической фотографии до современного искусства.
Русский традиционный костюм начал складываться в XII­­–XIII веках, и вплоть до начала XVIII века его носили цари и князья, бояре и купцы, ремесленники и крестьяне. Женский силуэт в традиционной культуре вплоть до середины ХХ века формировал прямоугольный поневный (южнорусский) комплекс и треугольно-трапецевидный сарафанный (севернорусский). Мужской костюм и в южной, и в северной России был гораздо однотипнее и скромнее женского: рубаху-косоворотку подвязывали поясом «под пузом» и выпускали поверх нешироких, заправленных в сапоги штанов-портов. Сами формы костюма (пропорции, цветовая гамма) естественным образом соответствовали определенному антропологическому типу: русоволосые и светлоглазые северянки в праздничном костюме предпочитали пастельную гамму и вытянутые формы, темноволосые и темноглазые южане оперировали контрастной черно-бело-красной палитрой.
С приходом к власти Петра I наступает время «политической цензуры» костюма: специальным указом 1700 года в России вводится городской костюм по западноевропейскому образцу. Екатерина II продолжает следить за костюмом своих подданных: но именно при ее правлении впервые возникает «мода на русское». Согласно придворному этикету (1782), в некоторые торжественные дни дамы обязаны были являться ко двору в «русском платье» – сарафане на корсаже и юбке.
Следующая волна «моды на русское» была связана с Отечественной войной 1812 года: тогда в Европе стали носить красные и синие русские сарафаны с ампирной (завышенной) талией. Николай I вводит (1834) новое придворное платье, дополненное кокошником, а при Александре III у высших воинских чинов появляется униформа с элементами «русского» кроя.
Во второй половине XIX – начале XX веков в крупных российских городах получил распространение костюм в т.н. «псевдорусском стиле», состоявший из платья или юбки с кофтой, декорированных вместо вышивок ручной работы тесьмой и кружевами фабричного производства. Весь наряд дополнялся лентами, бусами, платками и прочими аксессуарами, отсылающими к народной крестьянской одежде. В богатых семьях кормилицы и нянюшки носили кокошник и сарафан, ставшие их «профессиональным» костюмом, своего рода униформой.
С самого начала своего появления в России в середине XIX века фотография становится одним из самых эффективных способов документирования народной жизни и основой создания многочисленных распространяемых по всему миру открыток и альбомов с т.н. «русскими типами», бытовыми и жанровыми сценками, портретами крестьян в национальных костюмах.
Русский костюм, травмированный политическими реформами, был реанимирован русским искусством, перестав быть исторической реальностью, он становится культурным символом. Сюжеты на народные темы – Пушкина и Бажова, Островского и Шолохова, становятся классическими, – разыгрываются в театрах, экранизируются кинематографом. «Типы» становятся типажами, «актеров в ролях» в костюмах Врубеля и Билибина снимают ведущие фотографические ателье страны… В XX веке фотогеничнейший народный костюм визуализируется кинематографом: исторические фильмы, фильмы-сказки, комедии… На киностудиях составляются огромные альбомы кинопроб, массовыми тиражами расходятся журналы, открытки, плакаты, афиши.
В 1860-е рождается haute couture, мода обретает статус искусства, попадает в музей, показы моделей превращаются в шоу и перформансы. Уже Ман Рэй фотографировал модную одежду, Трейси Эмин делала рекламу для Вивьен Вествуд, Синди Шерман – для Comme des garçons. В России Валерий Плотников снимает моделей Славы Зайцева, студия «Аппликация» работает с Татьяной Парфеновой. Советская самодеятельность и эстрада, используя «народные» мотивы и темы, порой доводила их до китча. Китч этот разоблачается и выворачивается наизнанку в современном искусстве, где русский народный костюм становится атрибутом перформансов и инсталляций.
Фотография, «помня» о Венецианове и Васнецове, повторяя позы и жесты, найденные живописцами и графиками – возвращает свой долг: с фотографических карточек пишут картины, рисуют акварели, делают иллюстрации. Фотография, экспериментируя с палитрой, светом и оптикой, обыгрывая сюжеты и подбирая модели, создает собственную оригинальную «картину мира», предлагает свой взгляд на реальность.

Студенты Школы-Студии МХАТ, курс Кирилла Серебренникова: «Черный город. Субкультуры» - режиссер Илья Шагалов, «Оранжевый. Детство» - режиссер Женя Беркович, «Синий. Тайна.» - режиссер Ксения Сорокина); «Asymmetrique answer» (Никита Цымбал, Анна Абалихина), «Молочные организмы» (театр Нъе, студия Молоко, дуэт Vega Stereo), Елена Штык (театр Дерево); медиа иллюзия «Статуя Эволюции» (Катя Андреас, группа 3.D.E.V.A – Евгений Афонин, Дмитрий Соколовский, Алексей Золотаревич); Елена Морозова с программой современной российской поэзии (звук - THE:HET, live);
Медиа арт, кино.

Премьерный показ видеожурнала VIDIOT - студенты Школы Фотографии и Мутильтимедиа имени Родченко, инсталляция «Курск. Всплытие» Кирилла Преображенского и проекта VIDIOT (звук - THE:HET, live); «Совершенный Человек» - видео-инсталляция на тему взаимоотношений полов; премьера проекта первого советского интернет телевидения СССР-ТВ; документальный фильм «Мавзолей. Великая могила», а также индийское кино, лучшие клипы Майкла Джексона, «Любить» Михаила Калика и другие шедевры.
Архитектурные инсталляции: мастерская ArcHelp, Puff & thx.
Консультант и вдохновитель тотальной инсталляции AbraLive – Вячеслав Колейчук. В роли интерактивного конферансье – Алексей Юдников.  Видео-сегментом руководит Вадим Эпштейн. Куратор лаборатории экспериментального звука – Сергей Касич, Love Live Electronic. Музыкальный директор – Дмитрий Гарин. Куратор AbraLive ‘09 – Ольга Барковская. Директор – Лариса Меликъянц. Техническая поддержка – INDUSTRIUM group, компания EVQ и организация Арт-Парад.