<<АРТФон #28 с Оксаной Саркисян.  Волна протеста  в ЦДX-ГТГ. 26 февраля 2009.  О митинге и обсуждении планов застройки территории ЦДХ-ГТГ.  Доклад и практически все выступления в MP3>
 

Мы задали известным московским архитекторам и представителям общественности два вопроса – нравится ли им проект «Апельсин» мастерской Фостера и надо ли, по их мнению, сохранять существующее здание ЦДХ/ГТГ, построенное в 70-е годы архитекторами Николаем Сукояном и Юрием Шевердяевым 

На прошедшей в Каннах выставке MIPIM-2008 Елена Батурина продемонстрировала концепт-проект многофункционального комплекса «Апельсин», подписанного Норманом Фостером. При этом было заявлено, что этот проект будет участвовать в конкурсе-тендере на реконструкцию существующего здания ЦДХ/ГТГ, который еще не объявлен и пока даже неизвестно, будет ли объявлен вообще. Однако проект активно пиарится, причем его обсуждение в прессе все больше склоняется к тому, что старое здание-де брежневское и не пора ли его заменить на что-нибудь красивое, да еще и от знаменитости с мировым именем. Сломали же гостиницы «Россия» и «Интурист», даже гостиницу «Москва» сломали, так почему бы еще что-нибудь не обновить на с иголочки международный шедевр? Тем более что в его создании, как уже известно, поучаствовал не только лорд Фостер, но и заказчица Елена Батурина.

К «Апельсину» много вопросов. Он совмещает Третьяковскую галерею с элитным жильем, и представляет типичный образец «инвестиционного строительства», когда заказчик что-то строит для города и много – для получения прибыли. Надо ли отдавать Третьяковскую галерею и Центральный дом художника, которые уже давно стали признанными и посещаемыми центрами культурной жизни Москвы, на откуп инвестиционному строительству? Хорошо ли смотрится на этом месте «Апельсин»? И чье же это, в конце концов, произведение – мировой «звезды» или больше заказчицы?

За всем этим не хотелось бы упустить одну важную тему. А надо ли ломать здание ЦДХ/ГТГ на том лишь основании, что это брежневская постройка? Итальянский архитектор и куратор Венецианской биеннале Массимилиано Фуксас, выступая в Москве, спросил – когда же вы начнете ценить ваши собственные 70-е? Действительно, когда? Скоро ведь уже ничего не останется. А ведь это целая эпоха. Да – она завалена панельным хламом, но ведь были и шедевры и ключевые постройки эпохи – такие, без взгляда на которые будет сложно составить о ней правильное представление. О здании Николая Сукояна и Юрия Шевердяева известно, что для своего времени это был своего рода манифест модернистской архитектуры. Для тогдашнего СССР это был «наш ответ Помпиду», высокотехнологичная постройка – после завершения проектирования авторы подали порядка 100 патентов на изобретения. Сейчас здание нуждается скорее в качественной реконструкции и уходе.

Итак, проект уже активно обсуждается в прессе. В происходящем обсуждении, на наш взгляд, недостает мнения профессионалов. Редакция Архи.ру задала архитекторам и людям, заинтересованным в сохранении памятников, два вопроса: нравится ли им проект Фостера и следует ли сохранять существующее здание ЦДХ/ГТГ?

Ответы показались нам очень интересными и содержательными. Во всяком случае, они представляют мнение профессионалов, хорошо знающих и любящих Москву.

Юрий Аввакумов, архитектор:

Сначала Москва изображала Лас-Вегас с псевдобашенками, иллюминацией и казино, потом среднеевропейский офис со стеклом в клетку, а теперь появился новый тренд – Дубаи с домами-натюрмортами. Свое собственное – модернизм 20-х и 60-х, историческую  застройку XIX века, Москва методично изживает. Любопытно, что сталинская архитектура еще держится. Наверное, на страхе вождя.

Евгений  Асс, архитектор:

Я бы не хотел обсуждать архитектуру «Апельсина», хотя она мне не нравится. В данном случае это дело второстепенное. Важнее – цинизм заказчика и цинизм архитектора, которому вообще говоря все равно где и как проектировать. Ссылки на то, что он чего-то мог не знать совершенно неосновательны. Если бы ему предложили проектировать на месте Кремля то он снес бы и Кремль и поставил свой проект на месте Кремля потому что заплачено. Перед нами прецедент, который вызывает огромную тревогу в отношении профессиональной этики звезд и этики заказчиков, готовых идти на все что угодно ради того, чтобы заработать деньги. Они готовы пожертвовать национальным сокровищем, к каковым относится коллекция Третьяковской галереи.

Что касается здания ЦДХ/ГТГ – я имел удовольствие с ним работать, в частности, на конкурсе по его реконструкции. И мне кажется, что здание на самом деле гораздо лучше, чем многое из того что сейчас строится. Я совершенно не согласен, что это бетонный монстр, как считают некоторые – с этим зданием просто нужно  работать, обустраивать его и ухаживать за ним. Я считаю что здание абсолютно адекватно своему времени и его положение в городе меня совершенно не смущает.

Юрий Григорян, архитектор:

Я считаю что «Апельсин» неудачный проект для этого места, я бы даже сказал, что это наглый проект. Мне бы не хотелось чтобы он был реализован. Если уж решат ломать существующее здание – а я понимаю, что ему будет трудно выжить на фоне дороговизны земли и дурного вкуса который нас со всех сторон окружает – так вот если все же решат его ломать, то хотелось бы чтобы это был конкурс в несколько туров и с открытым общественным обсуждением проектов, с отбором по определенным критериям.

«Наезд» на это место, который сейчас происходит, оскорбителен для москвичей. Не хотелось бы это обсуждать, но последние события скорее указывают на то, что наихудшее имеет шансы случиться. Но давайте все же надеяться на лучшее.

Барт Голдхоорн, глава холдинга «Проект Медиа»:

Непонятно, зачем нужно сносить ЦДХ, если вокруг него существует огромное свободное пространство. Так называемый парк искусств – это очень дорогая земля которая очень неэффективно используется. Жалко, что эта провокация направлена против ЦДХ, тогда как проблема заключается в отсутствии градостроительной воли у московских властей, из-за чего вокруг ЦДХ до сих пор бессмысленная пустыня. Пусть там строят и музеи, и жилье, и магазины, и офисы. 

Николай Лызлов, архитектор:

Мне кажется что этот проект («Апельсин») повторяет ошибки предыдущего. Замена вполне дурацкая, ящик – на шарик. Все, что плохо в ящике – остается в шарике. Мне кажется есть более рациональный выход – вся территория сегодняшнего ЦДХ/ГТГ это потенциальная территория для застройки. Там совершенно не нужен существующий парк скульптур. Нужно уплотнять застройку. Мне кажется, что можно получить гораздо большее количество метров, не трогая существующее здание. Его надо модернизировать и реконструировать, а «кладбище скульптур» превратить в очень хорошую жилую застройку. Этим безусловно надо заниматься, нужно поддержать набережную, переориентировать вход на набережную. Все это можно превратить в Уфицци. А шарик – это то же самое, что было. Даже не важно, нравится он мне или не нравится – но пройдет еще немного лет и получим то же, что имеем сегодня. Бессмысленные затраты.

Здание ЦДХ/ГТГ – мне его безусловно жалко. Я люблю эту архитектуру и считаю что еще немного и она превратится в памятник. Мне безумно жалко зданий, которые сегодня сносятся в Москве из наследия 70-х. Этот слой исчезает и мне кажется что пройдет еще немного времени и все начнут себе кусать локти из-за того, что потеряли. Прошедший несколько лет назад конкурс на реконструкцию здания ЦДХ лично меня привел в ужас бесцеремонностью отношения к существующей постройке. Как будто бы висит на стене чей-то портрет и все подходят и что-нибудь пририсовывают – кто усы, кто рога. Хулиганство какое-то. Конкурс мог бы быть, но не такой, не варварский.

Давид Саркисян, директор Музея архитектуры:

Неоднократно прозвучавшие негативные оценки существующего здания ЦДХ связаны с тем что люди еще не дозрели, этот период недооценен. Огромное количество людей с хорошим вкусом говорили мне – какой замечательный дом, неужели Вы собираетесь его ломать?! Там величественные фойе – это очень величественный дом. ЦДХ скорее украшает Москву, это часть нашей истории и памятник определенной эпохи. Повторяю – ЦДХ надо сохранить, это безусловно.

Проект «Апельсин» – это совместное творчество девелопера и лорда Фостера, такое бывает. Проект сам по себе хороший, мне вообще нравится то, что делает Фостер и то, что он уже предложил для Москвы. Но поставить «Апельсин» в этом месте – слишком острое градостроительное решение. Он слишком большой – желание заработать побольше «раздуло» его до невероятных размеров. Даже если бы не было здания ЦДХ,  стоило бы подумать, правильно ли здесь ставить такой большой апельсин. По-моему это неправильно. «Апельсину» нашлось бы в Москве другое место. Если кому-то очень хочется, есть муниципальная земля на территории «Музеона», там можно строить дома. Цена земли там высокая, желание построить и заработать деньги вполне понятно. Но давайте не трогать памятники архитектуры! Я считаю что здание ЦДХ должно быть памятником.

Кроме того, там есть еще ошибка – не должна галерея такого уровня быть построена вместе с жильем. В Третьяковской галерее хранится ценнейшее собрание русского авангарда. Не может человек жить в квартире и знать что под ним шедевры авангарда. Это неправильное отношение к нашему наследию.

Михаил Хазанов, архитектор:

К сэру Норману Фостеру всегда  относился  и отношусь с должным почтением за признанный вклад в профессию, за инновации в архитектуре, за заслуженные регалии.

В принципе замечательно, что архитекторы такого уровня появились в Москве, есть надежда, что в столице появятся яркие, супертехнологичные, суперсовременные объекты.

В истории ЦДХ / «Третьяковкой», возможно, просто отсутствовала информация, и сам мастер и его партнеры-архитекторы не представляли себе в каких конкретных исторических, культурных, правовых контекстах  всё у нас происходит. 

Наверняка, совсем не желая того, все - всех «подставили» с этим объектом, не обладая исчерпывающей информацией о его многолетней, весьма непростой истории.

Центральный Дом Художника  - тема до боли знакомая всем московским архитекторам, художникам, скульпторам, искусствоведам.

Относительно недавно состоялся конкурс на реконструкцию здания и развития прилегающих  территорий, есть победители.

По всем писанным и не писаным правилам международного архитектурного сообщества нельзя вот так - «в раз» перечеркнуть конкурсный проект, выбранный авторитетным профессиональным жюри, даже если он уже не актуален, не рационален или не рентабелен.

Не знаю, какой в этом случае должна быть процедура -  это вопрос профессионального обсуждения, но если результаты архитектурного конкурса, проведенного по всем установленным правилам, без нарушений вдруг отменены без объяснений, то это будет воспринято как некий вызов  не только архитектурной корпоративной этике, но и городской культурной жизни.

Представляется, что в какой-то мере это случайная история, есть в ней торопливость, эмоциональность, спонтанность. Наверно вообще не стоило бы «демонизировать» событие, потому что вряд ли какой-либо активный объект агрессивно-нелинейной архитектуры в ближайшее время  реально сможет появиться рядом с Кремлем.

 Однако  история с газпромовской высоткой в Питере тоже поначалу  воспринималась как нечто  не очень серьезное…

А еще в наших условиях  есть опасность дискредитации одной, достаточно случайной градостроительной репликой всей «новой волны», всего архитектурного мейнстрима, особенно в державно-консервативной Москве, где все, с одной стороны, давно устали от бесконечных исторических  реминисценций, а с другой – ничего иного, кроме, так или иначе, декорированных коробок и сундуков, даже вообразить могут лишь с трудом.

Уверен, что Москва  достойна новых больших и смелых архитектурных событий международного масштаба, все зависит только от того, насколько эти новые городские достопримечательности будут выверены, интеллигентны, корректны, а не  разрушительны для исторически сложившейся городской среды.

Ситуация бесспорно не простая. Еще бы, не часто в архитектуре радикальный авангард и радикальный арьергард меняются местами. 

По-прежнему убежден, что на все главные градоформирующие объекты столицы необходимо проводить профессиональные архитектурные конкурсы, причем открытые, а не закрытые, приглашая к участию в жюри лучших из признаваемых в мире архитекторов, архитекторов-теоретиков, архитектурных критиков.

Составитель материала:   Юлия Тарабарина, зам. главного редактора портала Архи.ру

Евгений Асс, архитектор, профессор МАРХИ, член правления Союза архитекторов Москвы

Леонид Бажанов, художественный руководитель Государственного центра современного искусства

Михаил Барщевский, представитель правительства Российской Федерации в Конституционном, в Верховном и в Высшем арбитражном судах, доктор юридических наук, профессор

Борис Бернаскони, архитектор

Андрей Бильжо, писатель, художник, карикатурист, член Союза художников России, ресторатор, журналист

Дмитрий Борисов, ресторатор

Шалва Бреус, глава попечительского совета Премии Кандинского

Евгений Бунимович, поэт, депутат Мосгордумы

Василий Бычков, директор Центрального дома художника

Дмитрий Врубель, художник

Елена Гонсалес, архитектурный критик, куратор

Юрий Гнедовский, архитектор, президент Союза архитекторов России

Юрий Григорян, архитектор

Екатерина Деготь, искусствовед, куратор

Андрей Ерофеев, искусствовед, куратор

Виктор Ерофеев, писатель

Вячеслав Зайцев, модельер, директор Дома моды Вячеслава Зайцева, член-корреспондент Российской Академии Художеств, член Союза художников России

Илья Заливухин, архитектор

Александр Иванов, директор издательства AdMarginem

Иван Казанский, художник, председатель Московского союза художников

Наум Клейман, режиссер, директор Музея Кино

Андрей Ковальчук, скульптор, первый секретарь Союза художников России

Олег Кулик, художник

Юлия Латынина, журналист, писатель

Рената Литвинова, актриса, режиссер, писатель

Виктор Логвинов, архитектор, президент Союза архитекторов Москвы

Иван Меркулов, президент информационного проекта ПИР

Николай Молок, главный редактор журнала Артхроника

Алексей Муратов, главный редактор журнала Проект Россия

Татьяна Назаренко, художник

Юрий Никич, куратор

Николай Полисский, художник

Ирина Прохорова, главный редактор журнала Новое литературное обозрение

Давид Саркисян, директор Музея архитектуры

Николай Сванидзе, журналист, телеведущий, член Общественной палаты РФ

Ольга Свиблова, директор Московского дома фотографии

Сергей Серов, президент Московской международной биеннале плаката «Золотая пчела», представитель России в Международном совете ассоциаций по графическому дизайну ICOGRADA и Координационном комитете международных биеннале IBCC

Валентин Сидоров, художник, председатель Российского Союза художников

Светлана Сорокина, журналист, телеведущая

Владимир Толстой, эссеист, директор музея "Ясная поляна"

Артемий Троицкий, музыкальный критик, телеведущий

Валерий Фадеев, главный редактор журнала Эксперт
Михаил Хазанов, архитектор

Ирина Хакамада, писатель, политик

Хихус, комиксист, лидер объединения комиксистов "Люди мертвой рыбы"

Маша Цигаль, дизайнер

Андрей Чельцов, архитектор

Здание Центрального Дома Художника расположено в центральной части города Москвы, в пределах Садового кольца, в непосредственной близости от Кремля, являясь неотъемлемой частью исторического, градостроительного, культурного, социального контекста этой территории.

Решение о строительстве здания Третьяковской галереи в комплексе с выставочным зданием Союза художников СССР было принято в сентябре 1956 года на I Всесоюзном Съезде художников.

Первые варианты проекта этого комплекса были выполнены под руководством академика И.В. Жолтовского, крупнейшего практика и теоретика архитектуры XX века в 1957-1959 годы.

С 1960 года разработка проекта продолжалась в мастерской им. И.В. Жолтовского Моспроекта-2, руководимой Ю. Шевердяевым.

В 1960 году проект был представлен Международному совету музеев в Милане, одним из членов которого был Ле Корбюзье, и получил высокую оценку.

Первоначально проект предполагал два отдельных здания: одно – для галереи, второе – для проведения выставок. Одно из зданий (выставочное здание) в этом случае оказывалось поперек зеленого массива, от Парка Культуры, вдоль набережной к центру города, к Кремлю, идея которого была заложена в основу Генерального плана города Москвы, действующего на тот момент. Предлагавшиеся авторским коллективом варианты размещения выставочного здания ближе к реке не получили поддержки Правления Союза художников СССР. Поэтому в 1962-1963 годах был разработан новый проект, предполагающий объединение галерейных и выставочных функций в одном здании. В марте 1964 года проект был утвержден к строительству, которое было начато в 1965 году. В здании предусматривалось максимальное использование фундаментов и подвалов недостроенного здания Академии наук.

Принятый к строительству проект осуществлен авторским коллективом в следующем составе: архитекторы Ю. Шевердяев, Н. Сукоян, М. Круглов, В. Васильева, Г. Михайловская, В. Гуторкин; инженеры Е. Станиславский, С. Хвостов, В. Щеглов, М. Смирнов; соавторы-архитекторы: Э. Арутюнян, З. Чудакова, инженеры К. Арбузов, Е. Ринкус; главный инженер проекта В. Парнес. В разработке проекта приняли участие архитекторы А. Ануфриев, Н. Корш, Зю Дырмонт, А. Маслов, А. Коломиец, Г. Гурилёва, А. Бойко, В. Маньшавина, Н. Афанасьева, Н. Филиппова, инженеры В. Жуков, Р. Линёва, А. Гусева, Н. Блитман, С. Золотовицкая.

Специальные разделы проекта разработаны институтами Сантехпроект, строительной физики, Тяжпромэлектропроект, Промстальконструкция, специализированными отделами Моспроекта-1, Моспроекта-2.

В решении вопросов по проекту и строительству активно участвовали Министерство культуры СССР, Дирекция и Ученый совет Государственной Третьяковской Галереи, Президиум Академии художеств СССР, Правление Союза художников, многие художники и искусствоведы. В ходе разработки проекта и рабочих чертежей были многократно проведены общественные обсуждения, проект широко публиковался в периодической печати, с макетом здания знакомились москвичи на выставках в Манеже, ВДНХ…

Здание Государственной Третьяковской Галереи и Центрального Дома Художника – первое и самое крупное музейное здание, сооруженное в России в XX веке. Сочетание музея с выставочными залами, осуществленное в здании, олицетворяет новый характер музея в нашей стране, отражает стремление к популяризации культуры.

Комплекс ГТГ-ЦДХ начал принимать посетителей в конце 70-х годов XX века. С декабря 1979 года он начал функционировать в полном режиме. С тех пор там прошли тысячи выставок, концертов, кинопоказов и других серьезных общественных мероприятий.