На выставке «Мавзолей бунта» представлены работы молодых художников. Для большинства авторов участие в выставке – дебют. Начинают они в сложное время – эпоха безграничного роста (экономического ли, информационного) прошла, осталась громадная строительная площадка, вся усыпанная недостроенными «объектами». Но уже давно возникало подозрение, что строительство это идет бездумно и бесцельно и единственный закономерный результат сего предприятия – обвал и катастрофа. В этом недострое, в этих руинах придется обитать долгое время. Руины эти – памятник бессмысленности. Поэтому естественно, что главная интенция молодого художника – попытаться придать хоть какой-то смысл окружающей действительности.

Что в итоге мы имеем? Десятки, если не сотни неоконченных проектов, различных, толком неразработанных и неоформленных идей и форм, кучу социальных инициатив и институций, которые уже никогда не будут ни сформированы, ни запущены.

Нужно ли строить что-то свое, добавляя еще одну строительную площадку, или лучше попытаться разобраться с тем, что имеем?

Так возникает идея Произведения – осмысленного завершения незавершенного.

Действительно, предыдущий этап прежде всего характеризовался активизмом: не важно, что и во имя чего, главное – делать. Активный, энергичный человек ценился выше человека умного и глубокого. В нынешних условиях подобной роскоши мы себе позволить не можем. Потому главным достоинством следует признать наличие плана действий с заранее известной целью, а это и есть возврат Произведения искусства в систему искусства. Ибо произведение начинается с замысла. Продолжается как система четко спланированных действий и заканчивается артефактом, наполненным смыслом. И здесь мы становимся свидетелями бунта, бунта нового поколения художников против аморфного и бездумного активизма, против всех и всяческих инициатив, не имеющих ни своих четких целей, ни своего финала, а также бесконечного институционального «творчества», порождающего никому не нужные смутные «организации», современные «Рога и копыта» из известного романа Ильфа и Петрова.

Сегодня задача современного художника заключается в придании смысла и завершенности всем вновь реабилитированным в эпоху постмодернизма медиа. Именно постмодернизм, отказавшись от пуризма авангарда, вернул назад в художественную практику и живопись, и картину, и объект – практически все запрещенные авангардом (прежде всего концептуализмом) медиа. Но возврат этот был ироничный, игровой: несколько боязливый, прикрывающийся шуткой и даже розыгрышем. Сейчас же настало время осмысленной работы с этими вернувшимися назад медиа.

Молодые художники чувствуют (понимают) эту задачу. Поэтому их работа состоит не в бездумном поиске каких-то новых медиа (то, чем занимались художники в нулевые годы), будь то какие-то неведомые новые технологии или антихудожественные социальные акции – нет, их работа – это придание реабилитированным медиа формы законченного произведения. Конечно, сама эта законченность выглядит еще пока как скелет или каркас. Ведь первый шаг состоит в выявлении главных структурных осей произведения искусства. (Одной из этих формальных осей является внутренняя симметрия артефакта.)

Другим важным для произведения атрибутом следует признать ауру. Термин этот, введенный Беньямином, имеет разные интерпретации. Большинство сходится на том, что ауратическое произведение создает незримую дистанцию между зрителем и собой. Создание этой дистанции – труднейшая задача. Одним из самых доступных приемов можно считать придание артефакту интонации культового объекта, то есть объекта, имеющего свое, более возвышенное применение. Имитация культовости создает искомую ауру, которая только усиливается от самого факта имитационности. При отсутствии культа аура становится художественным приемом. Наличие четко определяемого художественного приема позволяет опознать новое художественное направление – ауратизм.

Группируемые в коллективной выставке артефакты, обладающие отчетливым ауратическим эффектом, создают новый экспозиционный ансамбль. Конечно, выставка остается выставкой, но высшей формой ауратического ансамбля можно считать мавзолей (с мавзолеем конкурирует храм). Совмещение молодежного бунта против незавершенности и ауратизации произведения искусства дает нам не что иное, как МАВЗОЛЕЙ БУНТА.