<<АРТФон - 23 - 27 марта 2008.  Законы и законодательства.

В отсутствии системы образования и субсидирования искусства рынок – единственный механизм производящий художественный продукт. В предыдущем выпуске действие этого закона описал Виктор Мизиано. Нарисованная им картина заставила меня обратиться к исследованию финансовой бюрократии. Реальная политика государства по отношению к искусству  определяется во многом законодательством. Важная политическая роль искусства в тоталитарном обществе гарантировала те привилегии, которые имели художники, находившиеся на спец. обеспечении, получавшие мастерские практически в безвозмездное пользование и гарантированный хорошо оплачиваемый заказ. Сегодня государство не содержит художников, полностью предоставив их рынку. И даже более того – никаких художников по российскому законодательству в нашем государстве не существует. По не проверенным данным статус «работника культуры» отменили году в 1993, когда собственно система финансовой поддержки художников государством перестала работать.

Разительно изменилось с тех пор лицо искусства вообще и в частности лица тех, кого некогда называли художниками. Так и хочется вздохнуть по стариковски: «…. Да, теперь все не так как прежде…». А собственно как?

Изменения, произошедшие за последние 15 лет связаны не столько с новыми  художественными течениями и направлениями, не столько с изменением самой реальности, данной художнику для отражения, сколько с самой системой искусства.  Думается, с конца 80х, когда в 1988 году состоялся первый русский аукцион Сотбис, складывается существующий на сегодняшний день арт рынок. Символическим началом того момента, когда российское искусство лишилось своей андеграундной автономии, обеспечивающей ему прямой диалог с вечностью и некую неприкосновенность перед прагматическими запросами общества, был аукцион Сотбис 1988 года. В этом юбилейном для российского рынка искусства году, на выставке аукциона Сотбис в Московском центре искусств на Неглинной мне удалось поговорить с некоторыми художниками…. И конечно о деньгах, а не о искусстве. Отмечу лишь несколько изменений, произошедших с тех пор. Во-первых появился вторичный рынок. Действительно, то была экстремальная для аукциона Сотбис ситуация 1988 года, когда сами художники выставляли свои произведения на аукцион. Правда, ситуация была несколько сложнее и занимательнее. Аукционный дом Сотбис сотрудничал с советскими бюрократами от искусства, но т.к. художники отказались тогда платить государству баснословные налоги с продаж и потребовали выплат в валюте, то можно сказать, что советским подпольным художникам удалось тогда нарушить работу сразу двух систем – как советской, так и капиталистической. Описывая эту ситуацию в своих воспоминаниях, Илья Кабаков рассказывает, каким невероятным событием стал тогда ультиматум художников – или мы получаем все деньги в валюте, или снимаем свои произведения с аукциона. Во избежание международного конфликта тогда требования художников были выполнены. В 2008 году художники в основном пришли на открытие выставки на Неглинной немного подкрепиться, банально надеясь на фуршет. На миллионные цены за свои произведения художники уже не расчитывают. Вторичный рынок искусства, высшим проявлением которого и является аукцион Сотбис, не работает напрямую с художниками. Произведения (в основном, конечно, того же времени, что и на первом аукционе 1998 года, за исключением может лишь работ АЕСов, Дубосарского/ Виноградова и еще нескольких)  выставляются на аукцион теперь по всем правилам: коллекционерами, а не художниками. И художники могут надеяться по разным сведеньям (при правильном заполнении бумаг и личной инициативе их отправки) лишь на 4-5 процентов с продаж. Небольшие тарталетки на пол укуса, которые разносились вместо фуршета, могли стать аллегорией этой странной с точки зрения здравого смысла традиции, когда художники приходят поглазеть, как другие делят пироги и прибыли, в то время как по закону им положены только крошки с этого стола. Но это не совсем так, хотя описанный сюжет мог бы стать продолжением мифа о богеме. На самом деле многие произведения на аукцион выставляются галереями, а у них с художниками сложные семейно-непрозрачные отношения…   

Но вернемся к налогам. По утверждению  Владимира Дубосарского при факте продажи произведения на аукционе, художник может написать соответствующее письмо и получить 5 %  от суммы продажи.  Вадим Захаров, удивленный появлением своей старой живописной работы (устроители аукциона заявляли, что все произведения будут представлены из России, а эта вещь уже давно ушла в западную коллекцию), что художнику причитается не 5, а 4 процента.

Пока художники считали проценты, философы (Олег Аронсон и Елена Петровская) вместе с критиком Александром Евангели  обсуждали арт рынок в шумном недорогом ресторанчике. Они пытались сориентироваться в рынке искусства и разобраться в арт фьючерсах, бондах и синих фишках.
<Участники обсуждения попросили убрать фрагмент расшифровки их беседы и ссылку на MP3-файл. Что я и делаю 11 апреля. Ю.П.> 

<<B2B

Деятели культуры недовольны капиталистической системой ценностей, в то время как в обществе потребления для изобразительного искусства уготовано одно из почетнейших мест в рыночной иерархии ценностей. Попирая законы прибавочной стоимости, произведение искусства, тем не менее, оказывается вершиной в пирамид, вкладывать в которое деньги представляется престижным элитарным жестом. Нарушение рынком искусства всех основополагающих законов рынка – тоже царская привилегия искусства. Неудивительно, что сегодня в России мы наблюдаем такой невероятный рост цен на произведения искусства.  О механизмах арт рынка сегодня знают даже те, кто абсолютно ничего не знает об искусстве, так что не будем подробно останавливаться на этом вопросе. Лучше посмотрим на статус художника в бюрократически-административных реестрах российского неолиберального государства. Удивительно – но он отсутствует: художники не платят налоги. Это вовсе не информация для налоговой. В действительности, деятели искусства исправно платят налоги (в отличие от 90х годов). Но только не как художники, а как частные предприниматели, по утверждению Леонида Тишкова. По его же свидетельству, информацию о приобретении у художника произведения исправно передает в налоговую ГЦСИ. Об этом оно оповещает художника в письменном виде заказным письмом. Судя по тому, что художники сегодня предпочитают продавать свои работы через галереи – мороки с оплатой налогов много.  На презентационной выставке аукциона Сотбис мы беседовали с Таньяной Антошиной и Евгением Святским (АЕС) о том, что первично – слава или деньги, и по какой схеме художнику лучше платить налоги. Выяснилось, что есть самый малопроцентный вариант «фирмы без юридического лица», если я правильно поняла.

Итак, искусство на сегодняшний день – прибыльный бизнес и художники как частные предприниматели продают произведения искусства как продукт своего бренда другим частным предпринимателям (коллекционерам). На профессиональном сленге бизнеса это называется «В2B» (бизнес для бизнеса).

<<Возможно ли некоммерческое искусство?

Способ развития искусства независимо от рынка - это государственная политика поддержки искусства. Сегодня художники исправно платят налоги, и кажется закономерным, что должны существовать программы поддержки искусства…   Вот одну такую невероятную историю рассказала приехавшая из Франции Антонелла Корсани (Университет Париж1), которая знакомила московских интеллектуалов с новой теорией когнитивного капитализма в рамках узкоспециальной конференции.  Более широкая публика может прочитать об этой конференции и в частности статью Корсани в журнале Логос №4 (61(2007. Французский друг Артура помог нам  беседовать с  Антонеллой, объясняющей структуру социальных субсидий во Франции и выступил в роли переводчика (слова Антонеллы по-французски тоже есть в записи).

Артур: Разные варианты: рабочий на заводе получает нормальное социальное обеспечение. Другой случай, когда ты постоянно меняешь место работы, условно говоря, у тебя несколько мест работы (концерты например). Состояние такого работника очень плохое, т.к. правительство не воспринимает его как человека работающего на одном месте, и он лишен тех социальных пособий, которые может получить рабочий. С 1969 года появился специальный режим для художников. Это специальный режим пособия по безработице. Для примера, проработав по документам 507 часов с сентября по декабрь, художник в течении другой половины года  получает деньги.

О.С. - Если выставка открыта месяц, она засчитывается как время работы художника?

Артур: Да. Если ты не работаешь, есть специальный режим, и ты все равно получаешь зарплату. Если в прошлом году ты заработал 80 тыс. евро, в следующем году ты получишь 10 тыс. евро нигде не работая.

О.С.- О! Это вери гуд идея.

Артур: Да, она путешествует по Европе, чтобы распространить эту идею. Причем, если ты работаешь – ты не получаешь пособия – то есть  рабочее время не оплачивается. Пособие ты получаешь, только если не работаешь. …

О.С. - Не очень понимаю, но это не проблема перевода, а менталитета.

Артур: в 1969 году был веден этот специальный режим, и тогда художников было немного, и это была политика правительства для развития культурной индустрии. Но тогда никто уже не захотел работать на заводах, все захотели стать художниками. В 1981 году у власти во Франции было социалистическое правительство, которое очень много денег дало культуре. Не только телевидению и большому кино, но и для маленьких городов. Все захотели стать художниками. В общем, это была демократизация искусства.*

*работники зрелищных искусств (intermittents du spectacle – особый профессиональный статус, специфичный для французского социо-институционального контекста и оформленный на пересечении трудового и социального законодательств. Не будучи ни классическими служащими на окладе, ни «фри-лансарами», работники зрелищных искусств – это работники с переменной занятостью, иногда сразу у нескольких работодателей. В современном виде статус существует с 1969г. Он присваивается артисту отработавшему в предыдущем году 507 часов, и позволяет ему получать стипендию между периодами работы и дает право на специальное пособие, достаточно гибкое, чтобы гарантировать стабильный доход при принципиальной прерывистости занятости.  Финансирование обеспечивается по принципу меж профессиональной солидарности.

<<Искусство – это эстетическая терапия

 «Есть учреждения, для которых научная работа –  приоритетная сфера, они, можно сказать,  занимаются свободной наукой.  В музее много самых разных базовых функций, и наука здесь не считается свободной наукой, и наша деятельность не считается научной работой. Это по сути своей неверно, потому что даже для того чтобы первично обработать и принять на хранение произведение (если с современным искусством проще и можно выяснить у художника, то в случае с наследием и со старым искусством требуется большая предварительная научная работа), чтобы осмыслить, что мы принимаем в свою коллекцию. То есть, обязательна научная экспертиза. Существуют базовые вещи для музея, когда музей считается музеем – хранение, обработка – это напрямую связано с научной деятельностью, и вершиной этой работы считается академический каталог, которых Третьяковская галерея, в частности, издала уже 11 томов. Это фундаментальная научная работа и не признавать ее странно. Такое ощущение, что этот закон готовили люди, у которых представление о музеи на уровне посещения в детстве, что в музее есть смотрители, которые сидят в зале, есть лекторы, экскурсоводы и те, кто эти все шедевры хранит. А то, что остается за кадром,  большая научная обработка собраний, подготовка … вплоть до передач на радио и на телевидении…  В этом перечне не существует такой функции как научный сотрудник – хотя, я проработала более 30 лет в музее, на моей памяти научный сотрудник был всегда.  По штатному расписанию есть хранитель, который является научным сотрудником и есть научный сотрудник, который не является хранителем. Сейчас же выделен в особую должность хранитель фондов – это по терминологии получается кладовщик какой-то, который должен пересчитать и запереть. Получается что экскурсовод, лектор, хранитель – есть, а научного работника – нет. Нам предлагают трансформировать наши функции. И встает вопрос – во что хотят превратить музей? Это просто некое хранилище с непонятными функциями? Это сужение роли музея происходит в то время, когда правительство и президент ставят задачу расширять сферу культуры. Происходит сужение роли музея в обществе, поэтому многие музеи подписали письмо – потому что это касается важных вопросов культуры. Потому что если проводить такой закон, то музеи  лишаются образовательных функций в первую очередь».

О.С. - Подобные законы действительно нацелены на изменение функций  музея…  Как вы думаете,  в ответ на это закон будут ли музейные работники развивать дикуссию об общественной функции музея?

«Этот закон предложило не министерство культуры, а министерство здравоохранения. Ответная реакция музеев последовала в Федеральное агентство по культуре и кинематографии. Здесь задача министерства культуры и агентства поднять эту дискуссию. Сейчас очень важны повышение культуры общества и образовательная функция музея. Сужать роль музея до кладбища искусства или поднять ее до сокровищницы – это тот вопрос, который должен быть поставлен нашим руководством».

<<АРТФон - 22 с Оксаной Саркисян. 3 февраля 2008.   Куратор - исчезающий вид.  Беседы с Виктором Мизиано, Екатериной Деготь и Андреем Ерофеевым.  
Сфокусировать внимание на фигуре куратора мне показалось интересным в свете установившихся на московской сцене репрезентационных практик: искусство само-демонстрируется, используя сложившиеся уже механизмы галерей, выставочных залов и музеев. Куратор как делегированный представитель художественного сообщества в широком социуме уступил место хорошо (или сравнительно хорошо) налаженным институциональным механизмам художественной индустрии. Эту тенденцию в международном масштабе анализирует Виктор Мизиано, считающий, что актуальностью фигуры куратора были отмечены 90-е годы, как эпоха глобализации.  Другие двое моих собеседников особой разницы в кураторской практике по сравнению с 90-ми не усматривают.

<<АРТФон - 20 с Оксаной Саркисян. 19 июня 2007.  Медиализация.
Интервью с Олегом Куликом, Дианой Мачулиной, Сергеем Шутовым, Яшей Кажданом, Максимом Крекотневым. Выступление Ольги Свибловой на презентации проекта российского павильона на Венецианской биеннале.

<<АРТФон - 19 с Оксаной Саркисян. 10 мая 2007.  Уважуха.
Пять премий на сцене московской художественной жизни: Инновация, Мастер, Черный квадрат, Премия Нового Правительства и Соратник.  

<<АРТФон - 18 с Оксаной Саркисян. 30 марта 2007.  Московская биеннале 2 по списку.
Интервью, собранные в этот выпуске я начала записывать еще до открытия биеннале. Беседы с группой Эскейп (Лизой Морозовой, Антоном Литвиным и Валерием Айзенбергом) и Львом Евзовичем (АЕС) состоялись до открытия биеннале.

<<АРТФон - 17 с Оксаной Саркисян.  17 декабря 2006.  Полифония больших идей.  Выступления на конференции в Третьяковкой галерее художника Николая Полисского и председателя правления фонда Метафутуризм Александра Погорельского, конференция в ГЦСИ читающего Маркса Дмитрия Гутова.

<<АРТФон - 16 с Оксаной Саркисян.  13 ноября 2006.  Страсти. Вопросы, попадающие в сферу интересов религиозных институтов, продолжают оставаться острыми углами в современном художественном дискурсе.  

<<АРТФон - 15 с Оксаной Саркисян.  31 октября 2006.  Когда деревья были маленькими. О проблемах молодых художников высказывались Фаина Балаховская, Нелли Подгорская (Айдан галерея), Владимир Овчаренко (Риджина), Марат Гельман (галерея Гельмана), Елена Селина (галерея XL), Дарья Пыркина и Ирина Горлова (ГЦСИ, кураторы проекта «Стой! Кто идет?»), а так же сами молодые художники: Юлия Жданова, Аня Орехова, Виктория Ломаско, Диана Мачулина, Леший и Максим Роганов из группы «Наливка-запеканка», Иван Бражкин.

<<АРТФон - 14 с Оксаной Саркисян. 21 сентября 2006.  Пресса о процессах. Интервью с Никитой Алексеевым (газета РУ), Ирой Кулик (Коммерсант), Андреем Ковалевым (Московское Время), Фаиной Балаховской (Time Out) и Виктором Мизиано (Художественный журнал).

<<АРТФон - 13 с Оксаной Саркисян. 30 мая 2006. Другой и его безумный двойник.  Презентация книги «Другое искусство» - выступления Л. Бажанова, И. Алпатовой, Е. Барабанова, Н. Котрелева, интервью с Ю. Пластининым. Празднование юбилея Третьяковской галереи – фонограмма торжественной части, интервью В. Колейчука. Е. Деготь, А. Ковалева, Е. Барабанова, реплики А. Брусиловского и Д. Пригова. 

<<АРТФон - 12 с Оксаной Саркисян. 2 мая 2006.  АРХИапрель. Лекции Ю. Аввакумова, И. Зангелиса, запись «Московской декларации о сохранении культурного наследия ХХ века», реплики Д. Саркисяна, И. Бакштейна, Ирины Горловой и Кирилла Асса.

<<АРТФон - 11 с Оксаной Саркисян. 11 апреля 2006.  Учиться, учиться и учиться! Вопросы образования  имеют первостепенное значение в современном информационном обществе. Обладать информацией - значит иметь первоначальный капитал. Интервью с Иосифом Бакштейном и Александром Соколовым, выступления Сергея Земляного, Майкла Хардта и Антонио Негри.

<<АРТФон - 10 с Оксаной Саркисян. 13 марта 2006.  Работа над комплексами. Прямой связи между государственной премией Инновация, обсуждением российского блокбастера «Дневной дозор» Павлом Пеперштейном и выходом новой версии легендарного советского фильма «Волга Волга2», на первый взгляд, нет. Но на этих событиях современное российское искусство обсуждалось в исторической перспективе.

<<АРТФон - 9 с Оксаной Саркисян. 27 февраля 2006.  Грани формального. Открытие фонда 26 января 2005 было приурочено к эпохальному, с точки зрения вдохновителя мероприятия Дмитрия Гутова, событию -  посещению в 1937 году Сталиным, Молотовым и Ждановым оперы «Леди Магбет Nского уезда» и  было посвящено статье «Сумбур вместо музыки». Дискуссия Formalism Forever раскрыла  исторический  пласт, в котором эстетическое стало политическим и презентовала новый фонд современного искусства.   

<<АРТФон - 8 с Оксаной Саркисян. 28 декабря 2005.  Прописные истины. Выступления в Третьяковской галерее Дмитрия Пригова, Владимира Дубосарского, психолога Третьяковской галереи. Интервью с Александрой Обуховой, Сергеем Бугаевым Африкой. Реплика пожилой женщины.

<<АРТФон - 7 с Оксаной Саркисян. 8 декабря 2005.  Диспозиция. Интервью о их политических взглядах с художниками Константином Звездочотовым, Леонидом Тишковым, группой АЕС, Никитой Алексеевым, Андреем Филипповым, Андреем Монастырским, Борисом Орловым, Дмитрием Приговым, Николаем Полисским, Сергеем Шутовым, Александром Савко, группой Синие носы. Разговор с Сергеем Братковым и Сергеем Шеховцовым.

<<АРТФон - 6 с Оксаной Саркисян. 17 ноября 2005.  Видео не видео. Исчезновение видеоарта , визитная карточка, динамическая проекция, видики крутятся, to day - фестиваль, романтика, антиутопия техно искусства.

<<АРТФон - 5 с Оксаной Саркисян. 9 ноября 2005.  Парад политического искусства.
Записи лекций Анатолия Осмоловского «Осень авангарда», круглого стола проекта «Интернационал», запись чтений «Привет, оружие!? Общество, искусство и война в современную эпоху», интервью с директором Сахаровского центра Самодуровым.

<<АРТФон - 4 с Оксаной Саркисян. 14 октября 2005. Время некоммерческих структур ? 
Фонд "Современный город", радикальные перемены в Московском центре искусств на Неглинной, экономическая база некоммерческого искусства, «Стой! кто идет» из Франции, Вены, Германии, Испании, Аргентины и церетелиевской школы искусств.

<<АРТФон - 3 с Оксаной Саркисян. 28 сентября 2005.  В люди.  Россия! - ? Социалистический идеализм. Ангелы истории. Разминка перед настоящей карьерой.
Интервью с Виталием Пацюковым, куратором выставки «Социалистический идеализм» Екатериной Деготь, куратором дома фотографии Екатериной Кондраниной, Олегом Куликом, Андреем Монастырским, Сергеем Братковым, реплика Ирины Кориной.

<<АРТФон - 2 с Оксаной Саркисян. 14 сентября 2005. POP инъекция. В совпадении двух выставок открывшихся параллельно в Третьяковской галереи, «Энди Уорхол: художник современной жизни» и «Русский поп арт», несомненно, присутствуют элементы музейной политики. Во многом  провокационное и радикальное название выставки "Русский поп-арт", которая сама по себе оказалась ярким и интересным проектом,  призвано вызвать широкое обсуждение проблем русского искусства, и создает предпосылки для серьезного искусствоведческого дискурса