ЕЖЕДНЕВНЫЕ НОВОСТИ ИСКУССТВА@ARTINFO



В МИРЕ  В МОСКВЕ В РОССИИ  В ПИТЕРЕ  В ИНТЕРНЕТЕ  ПЕРИОДИКА  ТЕКСТЫ  НАВИГАТОР АРТИКУЛЯЦИЯ ОРГАНАЙЗЕР  ВЕЛИКАНОВ ЯРМАРКИ ТЕТЕРИН НЬЮС ФОТОРЕПОРТАЖИ АУДИОРЕПОРТАЖИ УЧЕБА РАБОТА КОЛЛЕГИ АРХИВ

АРТФОН 

<<Рубрика АРТФОН призвана освещать те вопросы современного искусства, которые актуализированы текущим моментом художественной жизни. Стремясь поддержать внутренний дискурс современного искусства, мы публикуем интервью с теоретиками, кураторами, художниками и ответственными лицами, освещающие разные позиции и точки зрения на события, которые оказываются на авансцене арт процесса.
Оксана Саркисян.
Оксана Саркисян

<<АРТФон - 21 - 19 июня 2007.  Медиализация.

Интервью с Олегом Куликом, Дианой Мачулиной, Сергеем Шутовым, Яшей Кажданом, Максимом Крекотневым. Выступление Ольги Свибловой на презентации проекта российского павильона на Венецианской биеннале.
Что такое медиализация? Такое красивое слово, что так и хочется сказать нечто поэтическое типа: это не слово, - тронешь ее - тронешь человека. И все же, если  без поэзии, скорее всего именно человека и игнорирует медиализация, превращая его в некое новое существо, обладающее стандартизированными статистическими параметрами и привлекательностью потенциального потребителя.


Именно об этом предупреждает, исходя из собственного опыта работы c рекламными медиа Яша Каждан. Но это предупреждение старо как медиа - об этом были первые медиа произведения современного искусства на заре их возникновения.  К примеру, концептуальные видеофильмы 1973 г. – вербальные сообщения Ричарда Серра, апроприирующего теле экран для концептуальных высказываний:  «Телевидение поставляет людей», «Средства массовой коммуникации означают, что средство способно поставить  массы людей», «Корпорации, владеющие сетями, контролируют их».
Но с другой стороны, во всяком случае в России медиа с самого начала оказываются вожделенными союзниками искусства. Начало имеется в виду – Бульдозерная выставка, которая прозвучала именно благодаря медиа структурам, западным голосам и другим средствам массовой информации. Это событие произошло всего год спустя после выставки Серра, в 1974г. И именно медиа в 90-х заменяют собой отсутствующий «белый куб» искусства – автономную зону, где под бдительным присмотром садоводов – кураторов и арт критиков искусство должно произрастать. В 90-е годы художники спонтанно продолжили эту традицию. В отсутствии институций вышедшее из подполья современное искусство встало на дикую почву медиа и расцвел московский радикальный акционизм как дикий, но прекрасный цветок. Сегодня мало кто вспоминает выставки в ТВ галерее начала 90х, проект «Не верте им, они все лгут», но о медиальных подвигах радикального акционизма знают все.
Поэтому, стремление к медиализации, которое мы наблюдаем в деятельности всех институций российского современного искусства, кажется вполне закономерным. Символом этой медиализации можно считать установленный у здания ГЦСИ на Зоологической бульдозерный ковш. И политика ГЦСИ в премии «Инновация», о которой писалось в предыдущем выпуске, существенным образом направлена на медиализацию современного искусства.
Да и кто из русских художников сегодня не стремится стать звездой?  Русские художники всегда чувствовали нехватку медиа в художественном процессе. И это понятно – долгое воздержание от медиа в андеграунде сделало их ненасытными. Поэтому стоит понять и простить «детскую болезнь» звездности, которую переживает сейчас отечественное искусство.
Тем не менее, в отсутствии того критического опыта, который был в западном современном искусстве, сегодняшние медиа возможности могут оказаться весьма опасным испытанием для российского искусства. Увлекшись этой высокотехнологичной бижутерией, мы можем оказаться похожими на аборигенов, которых прельщает внешний блеск стеклярусов. Но представить себе современное искусство вне масс медиальной проблематики невозможно, ведь сегодня виртуальный мир настолько неотделим от реального, что провести между ними границу не представляется возможным.
Масс медиа предоставляют искусству очень большой спектр проблем: здесь и размывание границы между виртуальным и реальным миром, и проблемы манипуляции массовым сознанием, и эстетические вопросы, и антропологические аспекты. Мы коснемся лишь нескольких. Тех, и в той степени, какие на сей момент мы обнаружили в диких джунглях современного московского искусства.

<<Звезда.
Безусловно, самой яркой звездой на горизонте российского современного искусства является Олег Кулик, который рассказал мне трогательную историю о Дюшане и Пикассо. Мне повезло. Я столкнулась со звездой Олегом Куликом у уличного ларька, и она охотно со мной побеседовала. По словам Олега, Дюшан как-то сказал, что художникам нужна медиальная фигура, которая будет легитимировать современное искусство в широких массах (ведь и на Западе было время, когда широкая публика с презрением относилась к художникам – авангардистам). Но как не увидеть в этой истории самого Олега Кулика, который взял на себя благородную миссию, используя свою известность, представить широкой публике современное искусство на выставке «Верю». Загадкой пока остается одно, кто же в этой истории Дюшан? Берусь предположить, что его роль в нашей ситуации играет Авдей Тер-Оганян. «Нужна медиа фигура, чтобы сделать наше искусство популярным. Потому что люди его не понимают. Они нас не поддерживают, потому что не считают это искусством. Нам нужна фигура, на которой было бы сконцентрировано все внимание и увидели бы в ней звезду как Дега или Каспара Давида Фридриха, со своей историей и метафизикой. И с тех пор идет конфликт между линией Дюшана и Пикассо. На самом деле никакого конфликта нет – это форма и содержание. Пикассо появился из общения с Дюшаном. Тем не менее, медиальный фактор вытащил это искусство. И с тех пор, как  всегда, как только художники не находят понимания у экспертов – они обращаются к народу. Что произошло в 90-х? Старики уехали, советские институции рухнули, и не было экспертного сообщества. И волей неволей экспертом стало общество. То, что сейчас происходит – это уже традиция 20-ти лет. У нас нет другой традиции кроме уличного перформанса, перформанса открытого для людей. Наше искусство больше ничего нового не предложило, кроме того, что оно открыто для людей. Но оно же от этого пытается отказаться – мы для экспертов, для эстетов, как на Западе. Нету экспертов и эстетов в западном смысле, где все разведено, структурировано. Мы  искусство и производим и оцениваем и живем в нем. И хорошо. ….
Какой должна быть звезда? Это не вопрос, хочешь, быть звездой или не хочешь. Звезда обязана: а)- всегда быть позитивной; б)- всегда работать; в)- уметь говорить с людьми…
Мы не адресуемся к какой-то конкретной среде, а только к публике, которая охватывается медиа. Медиа – наш инструмент. Не кисточки и краски, а медиа. ….<Олег Кулик>
Из соображений объективности прилагаем и вторую часть разговора с Олегом Куликом без всяких комментариев <Олег Кулик>.
Заметим, что в разделенном и структурированном западном мире, где собственно и возник феномен контемпорери арта, его отличительной чертой считается критическая позиция, и эта позиция противоречит позитивности  медиа звезды. Видимо тонкий по натуре Олег Кулик, почувствовав эту несовместимость, и предложил пересмотреть позиции  современного искусства в проекте «позитивного оптимизма», как было написано в подзаголовке выставки «Верю».

<<Реалити шоу
 
Ефимов
Владислав		 Бегальская
Вика		 Ковылина
Елена		 Литвин
Антон		 Мачулина
Диана		 Шутов
Сергей

Еще один проект, который посвящен соотнощению высокой и низкой культур –  когда художнику предлагалось на время почувствовать себя звездой из реалити-шоу -«Коммуналка»,  изобретение Антонио Джеуза.
Все было как в настоящем шоу: художники, как тенейджеры в Доме 2, спят, едят, выполняют задания Большого брата-куратора. Конечно, в отличие от проекта новой позитивности «Верю», в этом проекте, так же стремящемся найти путь к широкому зрителю, используя простой и доступный ему язык, присутствует критический взгляд. Этот эксперимент не транслировался по телевизорам всей страны, и реальный выход этого проекта – видео фильм в формате арт хаус. Но все же грань между критикой медиа и тотального в него погружения художников оказалась в этом проекте размытой. Что собственно хотел сказать автор? Ведь не художники в данном случае «Автор», а куратор, который использует художников как персонажей своей пьесы, как марионеток в задуманном им спектакля. И действительно, выставка в некотором роде спектакль, как утверждает один из старейших кураторов …..  На мой взгляд проект ставил очень интересный вопрос о соотношении в создании художественного события (а ведь в масс медиальную эпоху именно оно становиться произведением искусства) роли художника, куратора и масс медиа. Если распределять доли влияния в художественном процессе, то роль художника окажется самая незначительная. Масс медиа – механизм, который использует главный криэйтор всего процесса – куратор. И реалити-шоу, как индустрия создающая небольшие звездочки, обнажает правду – звезда – кукла «в умных и уверенных руках». И видимо не понятым художниками осталось одно из заданий куратора нарисовать портрет своего соседа по шоу. Ведь портрет звезды, ее обязательный атрибут – маска. Эта истина не отразилась ни в одном из портретов. Однако художники, на мой взгляд, согласились принять участие  в этом проекте, именно из желания «влезть в чужую шкуру», исследовать феномен звездности и законы масс медиа изнутри.  Об этом говорила одна из его участников Диана Мачулина, которая понимала проект как свой личный эксперимент.

Вопрос: Есть медиа художники, а вы художники в медиа. Возможно, здесь присутствует нарциссизм. Художник – медиа звезда. Ты же медиа не занимаешься, ты используешь традиционные формы искусства. Мне интересно, что ты думаешь о медиализации искусства. И чем тебе интересна конкретно ситуация, когда художник оказывается в шкуре звезды. Как ты себя в этой роли чувствуешь?

Диана: «Я про камеры не думаю, они меня забавляют. Для своего проекта здесь я взяла скучное для многих задание академического рисования гипса. … Обманываются те, кто думают, что могут посмотреть на художника в реальности. В реальности …. Здесь мы занимаемся тем же, чем на самом деле, но они не видят, они акцентируют свое внимание на нас как на людях. Они ждут того же самого зрелища, что от других реалити шоу, что мы будем скандалить, завидовать. Мы им такого удовольствия не доставили и надо сказать, что не для зрителей дружим. Эта ситуация нормальная для выездных выставок, такое соседство, которое переросло в сотворчество.  И вот я обманула зрителя – я переставила свет слева на право  в своем эскизе. Но никто этого не заметил. Коллеги, увлеченные своими проектами, тоже не заметили моего ирреального переворота. Можно смотреть, но не видеть. Еще меня заинтересовало смещение.  В Интернете все идет с задержкой в 10 секунд. Они думают, что они нас видят – они видят не нас.

Вопрос: Художник часто берет на себя чужую роль. В данном случае, вы исполняете роль тех тинэйджеров, которые сидят за стеклом. Конечно, вы проживаете по-своему, де-кодируете стереотипы, но сам художник может стать медиа звездой? Или это полная утопия?

Диана: «Оксана, о чем ты говоришь! Ну, вот Олег Кулик, пока он был собакой, он был под вниманием видеокамер, но он был художником. Теперь он художником перестал быть и стал только медиальной звездой. Он работает только на популярность. Надо отдать ему должное, он очень четко чувствует желания масс. Как у нас появились конфликты с православием…. Выставка «Верю» хорошая в каком-то смысле,.  Есть там проекты качественные, есть некачественные. Но главное – это выставка по заявкам зрителей. Я не думаю, что художник может работать по заявкам, по крайней мере, если он от этого не дистанцируется, а искренне следует чужим желаниям. Он работает не как художник, а как медиа фигура. А мы в данном случае остались внутри арт сообщества. Мы не соответствуем запросам зрителей реалити шоу, сидим и делаем свои скучные проекты. Людей, которые не интересовались искусством и жизнь художников не заинтересует. Я боялась, что это немного дурного тона затея, но мне интересно работать в экстремальных условиях. Потом со зрителем интересно работать. Я знаешь, просчитала ситуацию и сделала перформанс «Совершенно безвозмездно». Я наливала водичку запыхавшимся после километров искусства, и они говорили: «какой хороший художник».  И расписывались. Такой некритический подход к выбору - они мне обеспечили зрительский иммунитет… Я пошла навстречу желанию зрителя. Потом, собрав огромное количество подписей на закрученную в рулончик бумагу, я сверху написала, что я, ниже расписавшийся обязуюсь голосовать за Путина, передать свое тело анатомическому кабинету и передаю после своей смерти все движимое и недвижимое имущество РПЦ. Они то даже не подозревали, что выполняют мои желания…. Ну где бы у меня была еще такая возможность собрать столько подписей» <Диана Мачулина>

В беседе с отцом российского медиа искусства Сергеем Шутовым, состоявшейся в той же «Коммуналке», Сергей пытался сбить пафос поднятой темы: что такое меди звезда и что такое современный художник. «Медиа звезда – это профессия. Художник это другая профессия. Многие художники, ни на какие медиа не вылезают. Можно стать медиа звездой, не умея рисовать картины, а можно стать замечательным художником не открывая Интернет эксплорер» <Сергей Шутов>.

Разговор получился категорический. Медиа художник Шутов никак не хотел  расставаться с натюрмортом с виноградом, расположившемся этажем ниже на Арт Москве. Но все же Шутов, надо признать, настоящий авангардист, он в своем творчестве стремится расширять горизонты и говорить что-то новое. К сожалению, художник Шутов не понял моего меседжа о критичности современного искусства по отношению к реальности и медиа реальности. И в этом он не одинок. Сегодня установка на позитивное искусство практически такая же как в соц реализме. Не только Шутов и Кулик ставят на позитивное искусство. Вот и Ольга Свиблова с командой художников подготовила для Венецианской биеннале абсолютно позитивный проект. Используя медиа технологии в таком количестве, в котором никто никогда в России и представить себе не мог, она выступает при этом с «позитивной критикой» медиа.  

<<О главном
На пресс конференции в предверии Венецианской биеннале Ольга Свиблова рассказала о символичеком смысле названия проекта русского павильона и его содержании.

Многим показалось, что главная идея нашего павильона представить высокотехнологическое искусство. Однако это не совсем так. Кураторская идея Ольги Свибловой напрашивается на сравнение с партийной программой интернационального единства и светлого будущего всего человечества советской эпохи <Ольга Свиблова>

Ольга Свиблова    


 
«Если люди кликнут “I hope”, это намного лучше, чем если они кликнут “I kill”. Потому что кликнуть “I kill” им предлагает почти все то, что находится в интернет-пространстве»HTML ...>>

Ольга Свиблова: «В названии есть некий символический смысл. В начале 21 века, который ознаменовался новыми конфликтами, конфликтами межнациональными и межрелигиозными, есть определенная потребность человеческого мира в обретении новой позитивной мифологии, которая дала бы возможность думать спокойно и серьезно о будущем. Нам известно, что современное искусство второй половины 20 века в основном занималось ассенизаторской задачей  демифологизации тех утопий, которые исчезли с разрушением Берлинской стены. Очевидно, что современное искусство – процесс, который в первую очередь зависит от коммуникативных потоков. И самоопределение человека в современной реальности переполнено давлением масс медиа. А сегодня появляется новая реальность – Интернет, которая вообще изменит человека, на смену хомо сапиенс придет новый человек…»

И так как «дети – наше будущее» логично приглашение Свибловой к участию в проекте группы АЕС с их образом подростков,  существующих на грани гламура и иронии.

Ольга Свиблова: «Что такое наши дети, которые растут, бомбардируемые потоками информационными, и мозги которых в буквальном смысле промываются ими?» - задается вопросом куратор российского павильона. Приятно такое внимание к детям. Лишь после этой главной задачи, привлечь внимание к вопросам воспитания, Ольга Львовна перешла к вопросам государственного значения.

«Очень важно, что все участники нашего проекта показывают высокотехнологические проекты. Мы рискуем. Мы рискуем, что это все вообще не заработает. Эти инсталляции демонстрирует нам  как может работать современное искусство. И мы много сейчас обсуждаем, что Россия производит, мы говорим, что мы должны уйти с потребления наших национальных богатств ресурсных. Современное искусство давно стало высокотехнологичным производством, и оно определенным образом представляет уровень страны. Нам хотелось чтобы данный проект «Clik I hope», который как меседж ко всему миру показывает, что Россия может что-то производить».   

Критика различных аспектов медиа реальности – одиночество и перегруженность информационными потоками сознания современного человека стали темой инсталляций художников Бартенева, Понамарева, Мещерякова. Но самым удивительным кажется проект Юлии Мильер. Как-то на фестивале, посвященном нет-искусству, который устраивал Алексей Шульгин выступали с докладом западные художники, имен которых я сейчас к сожалению не вспомню. Они рассказывали, как легко создается хостинг, как можно быстренько привлечь внимание к любому ресурсу… Видимо Ольга Свиблова об этом ничего не знала, т.к. искренне удивляется тому, что за 5ть дней сайт посетило более 15 тыс. чел – такие посещения не грозят ни одному самому продвинутому, но не поддержанному коммерчески сайту.

Ольга Свиблова: «Сложная инсталляция из светодиодных экранов, которая называется «Поле одиноких сердец» Андрея Бартенева - это сложное высказывание о новом мире Интернета, где, казалось бы, все друзья, и где мы можем общаться со всей планетой. Но как на дискотеке, куда мы все стремимся, у нас есть инстинкт быть вместе, очень часто мы танцуем каждый сам  с собой. Быть вместе не всегда означает преодолеть одиночество. И встает вопрос, являются ли новое медиа панацеей от одиночества. ….. Юлия Мильер представит живую языковую конструкцию. Мы не знаем, почему люди кликают. И за 5 дней на него кликнуло более 15 тыс. человек, мы не знаем, почему люди это делают. Но кликая, выполняя это действие трудовое, потому что сегодня клик компьютерный – важнейшее трудовое действие.  Это важнее, чем кувалдой делать земляные работы. Кликая на этот I hope, выполняется какое-то магическое и сакральное действие, как когда мы попадаем в собор, нам хочется поставить свечку.  Я надеюсь – это своеобразная оберега, которая существует во всех языках. Есть счетчик, который подсчитывает … и текст пишется коллективным усилием. Это коллективный аккумулятор надежды. – я надеюсь…. Инсталляция Понамарева и Мещерякова «Душ» - модель существования современного человека. Реальный душ и в кабинке транслируется до тысячи каналов, и это создает чудовищную какофонию и действительно «промывает нам мозги». Это модель как существует человек сегодня.  Проект Пономарева «Волна» уже демонстрировался в Москве на 1й московской биеннале. Его голова осуществляет жест дуновения и показывает, что  художественной волей и демиургическим жестом можно управлять волной и указывает нам направление к горизонту и возможность нашего индивидуального порыва в мире массовых коммуникаций. И другая его инсталляция «Дворники».  Пять экранов, которые закрывают стену павильона, на которых транслируются те же самые телевизионные программы, а дворники реальной водой смывают это изображение и на его место выходит изображение горизонта. Это тот горизонт, который фиксируется камерами, установленными на крыше нашего павильона. Идет постоянная борьба дворников, смывающих эфирный поток. Можем ли мы использовать метафору Родченко, который писал, что мир нужно видеть утренними глазами. Мне хотелось, чтобы был позитивный меседж. Мне кажется он есть. Мне хотелось бы, чтобы можно было пережить катарсис». 

Пафос обновления, схожий с тем революционным пафосом, который мы улавливаем в цитате Родченко, несомненно создает ауру Российского павильона. Мы снова строим свой новый лучший мир и несомненно построим. 

<<О медиа по душам
Окунувшись в эти глобальные проекты, мне захотелось по душам поговорить со своим старым другом. Его мнение тем интересней, что Масим Крекотнев имеет самое непосредственное участие в работе единственного образовательного института в области современного искусства, к Институту проблем современного искусства <Максим Крекотнев>.

Крекотнев: «Нужно разделить сам медиум, функции которого часто связывают с его социальными практиками  воздействия на бессознательное массы. Раньше сам телевизор был символом Большого брата.  Отделить формы медиа трансляторов (любых) от критики подверженности художников желанию получить славу, богатство, стать популярным. Кстати, в области искусства нет прямой связи между успехом у народа и успешности художника (Шилов, Глазунов, например). И если, к примеру, о тебе пишет «Московский комсомолец», это не значит, что к тебе тут же придет коллекционер и скупит все твои работы. Все художники, хотя их всех можно определить как занимающихся современным искусством, все принадлежат к разным коммуникативным и экономическим зонам. Все поделено на зоны психологические. Они может, и пересекаются в медиа, но практически не пересекаются».

Я – ты хочешь сказать, что для художника автономная зона искусства важней?

Крекотнев: «Каждый изобретает автономию лично. Вопрос о внимании к медиа,  легитимировано желание заработать много денег, понравиться массе людей…  Это результат действия инстинкта выживания в условиях правого поворота. И с этим сложно спорить. Подобный поворот осуществляется на фундаментальной базе ценностей существования. Сейчас человек стремиться существовать без проблем, в праздности.

Я – но этот правый поворот так же включает в себя прогресс, работу с новыми технологиями, как позитивную программу улучшения жизни. Возможно, здесь происходит пересечение интересов. С одной стороны есть интерес того направления, которое описал ты, но есть и левая критика, для нее тоже это актуальная тема. Вот «Коммуналка», например, может ли она считаться критикой или это желание стать медиа звездой?

Крекотнев: «Я думаю, что Антонио хотел провести исследование в изменение способов существования современного искусства, в его сближении с механизмами и ценностями шоу бизнеса. Он проверяет харизму художников, которая реализуется внутри их узкого круга в условиях привлекательности для массового зрителя. Но проект оказался слишком экспериментальным, поскольку людей практически забросили. Люди соглашались оказаться вдруг на Северном полюсе. В результате у них вышел «Сквот2», вместо «Дома2». В результате вышло, что это довольно классичекий рутинный пеформанс, плюс перформанс продолжает в виде документации существовать в истории. В принципе по структуре это классический перформанс с участием медиа. Мне кажется, здесь не произошло эксперимента над материалом медиа, только соблазнение искусства массовой культурой…. Показательно также, что художников медиа звезд мы имеем только в 90х, но не среди молодых художников. Профессиональная звезда (Влад Монро) отказалась от участия в медийности». 

Я – Монро послал младшего брата.

Крекотнев: «Все же элитарный характер современного искусства продолжает доминировать».

<<Позитивно-трезвый взгляд
После долгих поисков мне все же удалось найти эксперта в медиа. Яша Каждан не только работает с медиа символами как художник, но и профессионально занимается рекламой. Как художник новой постсоветской генерации он не чувствует идеологического давления медиа – для него это сугубо коммерческое пространство. Однако позитивистские настроения распространенные в художественной среде ему не чужды <Яков Каждан>.

Каждан: «Все что связано с брендами, во всяком случае в русском искусстве, связано с поп артом. Однако сейчас ситуация изменилась. Если для Уорхола Кока-Кола была частью демократии, то сейчас бренды стали больше людей.  Бренды готовы уничтожать людей…».

Я- Но в твоем творчестве не критический подход к брендам, на мой взгляд.

Каждан: «Не критическим его сделать очень сложно. Я пытаюсь. Мой подход … я считаю, что реально нет никакой стратегии, которая может бороться с брендами. Поэтому есть только способы освоения этого пространства. Такой опыт. На уровне идей и стратегии – это так. Я еще попытаюсь сделать еще в этой области что-то насколько это возможно. Еще один проект готовлю…  В моих работах есть поп-артистский смысл, но моя позиция не совсем поп-артистская. Я не дружу с брендами. Мне они не нравиться.

Я- Ты же, кроме того, что выступаешь как художник, работаешь в рекламе.

Каждан: Для меня опыт рекламы и современного искусства противоположен. Я пытался для себя понять, где грань между ними. Реклама всегда хочет быть искусством, но у нее это никогда не получиться. Реклама всегда имеет цель, а искусство бесцельно. Все что я делаю в искусстве – моя абсолютная свобода…. Государство практически разрушено, есть только власть корпораций. 

Я- но художник в современном искусстве тоже становиться брендом…

Каждан: «Я думаю это заимствования языка, но диктуют его большие бренды, я об этом виду речь. Пока за исключением умерших художников… никто не построил никакой империи. По сравнению с международными корпорациями бренды современных художников не имеет веса, они будут делать то, что им завещают…

Я- ты предупреждаешь нас об опасности?

Каждан: «Я не чувствую пророческой миссии. Я просто высказываю свое мировоззрение. Мой посыл скорее позитивный. Я пытаюсь найти место человеку в этом мире.

Я- спасибо, я рада, что ты продолжаешь идеи гуманистического искусства.

Каждан: «Я просто пытаюсь выжить. Мне очень близка идея Андрея Парщикова, который развивает теорию сверхновой вещественности. Он сейчас будет делать проект в фонде «Современный город». Действительно, вода на экране более реальна, чем реальная вода, гамбургер – более реальный на экране, чем в руках. Экранный образ желанней настоящего мира.

Я- Возможно, прежде чем настанут «лучшие времена» для критики должен распространиться пессимизм по отношению к медиа возможностям. Пока у нас скорее восхищение.

Каждан: «В Европе, Америке телевидения меньше. То есть его больше, больше программ, но его меньше, потому что люди меньше доверяют ему. Для нас пока медиа пространство реальней чем, реальный мир.

<<Постмедиализация
Позитивность рекламы (потребительской пропаганды), как неотъемлемой части масс медиа и социалистического реализма (как пропаганды идеологической), всегда бывшего для российского современного искусства альтерэго, все глубже укореняются в московском современном искусстве. В каком-то смысле эту ситуацию можно сравнить с современным искусством послевоенной Германии. Тогда в разрушенной войной стране, принявшей свою вину, искусство находилось под сильным влиянием американского искусства, в разрушенной стране его нельзя было отличить от рекламы.  Российское искусство сейчас тоже сложно отличить от рекламы, возможно и в российской ментальности постсоветской эпохи обнаруживается чувство вины...  Но нас больше интересует не эта психоаналитическая проблема, а факты, проявляющие симптоматику времени.

Несмотря на стремления Максима Крекотнева «разделить» мой фатальный вопрос о медиализации на 1) социальное явление и 2) желание художником славы, пока нам это не удается. Все как-то не дифференцировано.  И  на фоне этой неопределенности положения художника, как потенциальной медиа звезды, появляются художники – модели, дизайнеры, шоу-мены. Их позитивность и стремление понравиться преобладает над необходимостью, которую ставит современное искусства – сделать высказывание.  Все наши усилия сейчас направлены на соблазнение медиа с минимальной провокационной и нулевой критической позицией.

Возвращаясь к первому выпуску завершающегося художественного сезона 06-07, вспомним о молодых художниках. В атмосфере повсеместных позитивистских настроений они оказываюмся так же подвержены этой тенденции. В отличие от поколения художников сложившихся без кураторов и галеристов, они не обладают сильной личной авторской позицией. Она формируется под давлением зрительского, коммерческого и институционального заказа. Возможно куратор нового поколения Андрей Парщиков в своем проекте «Сверхновая вещественность» предложит новый взгляд на реальность масс медиа. Это мы увидим в следующем году в Фонде «Современный город» …

<<АРТФон - 20 с Оксаной Саркисян. 19 июня 2007.  Медиализация.
Интервью с Олегом Куликом, Дианой Мачулиной, Сергеем Шутовым, Яшей Кажданом, Максимом Крекотневым. Выступление Ольги Свибловой на презентации проекта российского павильона на Венецианской биеннале.

<<АРТФон - 19 с Оксаной Саркисян. 10 мая 2007.  Уважуха.
Пять премий на сцене московской художественной жизни: Инновация, Мастер, Черный квадрат, Премия Нового Правительства и Соратник.  

<<АРТФон - 18 с Оксаной Саркисян. 30 марта 2007.  Московская биеннале 2 по списку.
Интервью, собранные в этот выпуске я начала записывать еще до открытия биеннале. Беседы с группой Эскейп (Лизой Морозовой, Антоном Литвиным и Валерием Айзенбергом) и Львом Евзовичем (АЕС) состоялись до открытия биеннале.

<<АРТФон - 17 с Оксаной Саркисян.  17 декабря 2006.  Полифония больших идей.  Выступления на конференции в Третьяковкой галерее художника Николая Полисского и председателя правления фонда Метафутуризм Александра Погорельского, конференция в ГЦСИ читающего Маркса Дмитрия Гутова.

<<АРТФон - 16 с Оксаной Саркисян.  13 ноября 2006.  Страсти. Вопросы, попадающие в сферу интересов религиозных институтов, продолжают оставаться острыми углами в современном художественном дискурсе.  

<<АРТФон - 15 с Оксаной Саркисян.  31 октября 2006.  Когда деревья были маленькими. О проблемах молодых художников высказывались Фаина Балаховская, Нелли Подгорская (Айдан галерея), Владимир Овчаренко (Риджина), Марат Гельман (галерея Гельмана), Елена Селина (галерея XL), Дарья Пыркина и Ирина Горлова (ГЦСИ, кураторы проекта «Стой! Кто идет?»), а так же сами молодые художники: Юлия Жданова, Аня Орехова, Виктория Ломаско, Диана Мачулина, Леший и Максим Роганов из группы «Наливка-запеканка», Иван Бражкин.

<<АРТФон - 14 с Оксаной Саркисян. 21 сентября 2006.  Пресса о процессах. Интервью с Никитой Алексеевым (газета РУ), Ирой Кулик (Коммерсант), Андреем Ковалевым (Московское Время), Фаиной Балаховской (Time Out) и Виктором Мизиано (Художественный журнал).

<<АРТФон - 13 с Оксаной Саркисян. 30 мая 2006. Другой и его безумный двойник.  Презентация книги «Другое искусство» - выступления Л. Бажанова, И. Алпатовой, Е. Барабанова, Н. Котрелева, интервью с Ю. Пластининым. Празднование юбилея Третьяковской галереи – фонограмма торжественной части, интервью В. Колейчука. Е. Деготь, А. Ковалева, Е. Барабанова, реплики А. Брусиловского и Д. Пригова. 

<<АРТФон - 12 с Оксаной Саркисян. 2 мая 2006.  АРХИапрель. Лекции Ю. Аввакумова, И. Зангелиса, запись «Московской декларации о сохранении культурного наследия ХХ века», реплики Д. Саркисяна, И. Бакштейна, Ирины Горловой и Кирилла Асса.

<<АРТФон - 11 с Оксаной Саркисян. 11 апреля 2006.  Учиться, учиться и учиться! Вопросы образования  имеют первостепенное значение в современном информационном обществе. Обладать информацией - значит иметь первоначальный капитал. Интервью с Иосифом Бакштейном и Александром Соколовым, выступления Сергея Земляного, Майкла Хардта и Антонио Негри.

<<АРТФон - 10 с Оксаной Саркисян. 13 марта 2006.  Работа над комплексами. Прямой связи между государственной премией Инновация, обсуждением российского блокбастера «Дневной дозор» Павлом Пеперштейном и выходом новой версии легендарного советского фильма «Волга Волга2», на первый взгляд, нет. Но на этих событиях современное российское искусство обсуждалось в исторической перспективе.

<<АРТФон - 9 с Оксаной Саркисян. 27 февраля 2006.  Грани формального. Открытие фонда 26 января 2005 было приурочено к эпохальному, с точки зрения вдохновителя мероприятия Дмитрия Гутова, событию -  посещению в 1937 году Сталиным, Молотовым и Ждановым оперы «Леди Магбет Nского уезда» и  было посвящено статье «Сумбур вместо музыки». Дискуссия Formalism Forever раскрыла  исторический  пласт, в котором эстетическое стало политическим и презентовала новый фонд современного искусства.   

<<АРТФон - 8 с Оксаной Саркисян. 28 декабря 2005.  Прописные истины. Выступления в Третьяковской галерее Дмитрия Пригова, Владимира Дубосарского, психолога Третьяковской галереи. Интервью с Александрой Обуховой, Сергеем Бугаевым Африкой. Реплика пожилой женщины.

<<АРТФон - 7 с Оксаной Саркисян. 8 декабря 2005.  Диспозиция. Интервью о их политических взглядах с художниками Константином Звездочотовым, Леонидом Тишковым, группой АЕС, Никитой Алексеевым, Андреем Филипповым, Андреем Монастырским, Борисом Орловым, Дмитрием Приговым, Николаем Полисским, Сергеем Шутовым, Александром Савко, группой Синие носы. Разговор с Сергеем Братковым и Сергеем Шеховцовым.

<<АРТФон - 6 с Оксаной Саркисян. 17 ноября 2005.  Видео не видео. Исчезновение видеоарта , визитная карточка, динамическая проекция, видики крутятся, to day - фестиваль, романтика, антиутопия техно искусства.

<<АРТФон - 5 с Оксаной Саркисян. 9 ноября 2005.  Парад политического искусства.
Записи лекций Анатолия Осмоловского «Осень авангарда», круглого стола проекта «Интернационал», запись чтений «Привет, оружие!? Общество, искусство и война в современную эпоху», интервью с директором Сахаровского центра Самодуровым.

<<АРТФон - 4 с Оксаной Саркисян. 14 октября 2005. Время некоммерческих структур ? 
Фонд "Современный город", радикальные перемены в Московском центре искусств на Неглинной, экономическая база некоммерческого искусства, «Стой! кто идет» из Франции, Вены, Германии, Испании, Аргентины и церетелиевской школы искусств.

<<АРТФон - 3 с Оксаной Саркисян. 28 сентября 2005.  В люди.  Россия! - ? Социалистический идеализм. Ангелы истории. Разминка перед настоящей карьерой.
Интервью с Виталием Пацюковым, куратором выставки «Социалистический идеализм» Екатериной Деготь, куратором дома фотографии Екатериной Кондраниной, Олегом Куликом, Андреем Монастырским, Сергеем Братковым, реплика Ирины Кориной.

<<АРТФон - 2 с Оксаной Саркисян. 14 сентября 2005. POP инъекция. В совпадении двух выставок открывшихся параллельно в Третьяковской галереи, «Энди Уорхол: художник современной жизни» и «Русский поп арт», несомненно, присутствуют элементы музейной политики. Во многом  провокационное и радикальное название выставки "Русский поп-арт", которая сама по себе оказалась ярким и интересным проектом,  призвано вызвать широкое обсуждение проблем русского искусства, и создает предпосылки для серьезного искусствоведческого дискурса
<<АРТФон - 1 с Оксаной Саркисян. 5 сентября 2005. АРТ оккупация. Современное российское искусство настойчиво ищет способы прямого взаимодействия с широкой зрительской аудиторией,  и возможно в этом проявляется его наследственность, ведь искусство андеграунда очень страдало в оторванности от публики, и институциональная система их отношений еще не до конца сложилась. Осваивая шаг за шагом современные формы презентации искусства, мы начинаем осознанно приближаться к таким практикам искусства как public art. 

TopList