5 октября в рамках круглого стола с участием художников, критиков и членов жюри Премии Кандинского были названы имена троек финалистов в каждой номинации.
В ожидании результатов развернулась горячая дискуссия о нынешнем характере российского современного искусства.
Характер этот складывается, по мнению участников разговора, из нескольких черт. Андрей Ерофеев отметил тенденцию ухода от предметности к коммуникации. Современное искусство уже не создает музейные объекты, а переходит в плоскость диалога со зрителем от задушевных разговоров до светского трепа.
Иосиф Бакштейн ностальгировал по 70-ым и говорил о том, что очень мало работ, демонстрирующих осознанную политическую позицию. И это тенденция не только искусства, но и общества.
Евгений Барабанов посетовал на отсутствие достойной критики, которая бы помогла выработать категории современного искусства. И сам предложил новый термин – гормональное (протестное) искусство.  А Дмитрий Гутов затронул провокационную тему представления русского современного искусства за рубежом, заметив, что конкуренции с западными образцами оно не выдерживает и за него порой бывает стыдно. 

От глобальной темы искусства в целом, участники дискуссии перешли к разговору о собственно выставке. И разговор этот был не менее острым. Милена Орлова высказала пожелание иного оформления экспозиционного пространства согласно номинациям, назвав нынешнюю выставку шоу, выстроенным куратором Андреем Ерофеевым. Однако не только Ерофеев считает, что представленные работы нужно было сыграть, дать им возможность заговорить, т.к. самостоятельно они этого сделать не смогут. 

Беседу резюмировала Татьяна Сахокия, директор Премии Кандинского, сказав, что Премии есть куда расти и развиваться, и, назвав, наконец, долгожданные имена финалистов.  

В номинации «Проект года» - Александр Бродский, Аладдин Гарунов, Наталья Турнова; «Медиа- арт» – Андрей Блажнов, Дмитрий Булныгин, Глеб Косоруков; среди «Молодых художников» - Татьяна Ахметгалиева, Таисья Короткова, Recycle.

Выставка номинантов премии Кандинского в этом году впечатляет, пожалуй, прежде всего, эталонностью эмоций от ее просмотра. Если страх, то первобытный, если любопытство, то нестерпимое, если скука, то смертная.

Чистота эмоций - как чистота в выборе имен участников. Знаменитые и уже обласканные вниманием и наградами корифеи, как драгоценные камни, пересыпаны бисером менее известных, но не менее ярких имен. И внимание зрителя-наблюдателя (а именно так чувствуешь себя во время просмотра в унисон проекту Марины Фоменко «Станция наблюдения») перетекает с этих камней на бисер совершенно гармонично при кажущейся внешней дисгармонии и хаотичности.

Возможно, дело в почти равнозначном таланте участников, а, возможно, в грамотно выстроенной Андреем Ерофеевым экспозиции. Он с дотошностью архивариуса систематизирует и упорядочивает столь различные направления и идеи contemporary. Точнее всего этот процесс иллюстрирует работа Ольги Трейвас Rags Chapel с запрятанными в трехлитровые банки-кирпичики старыми вещами, которые составляют стены часовни. Хрупкость и неустойчивость конструкции уравновешивается спокойствием и гармонией назначения этого архитектурного сооружения. 

Вообще, выставка похожа на детскую игру, в которой все самое интересное пугает, и самое, казалось бы, близкое и доступное, исчезает из-под носа. Художники играют с пространством, эмоциями и даже с классическими идеями и темами (как вам скульптуры Микеланджело из пластиковой сетки?). Не говоря уже об игре с религией, в которой художники противопоставляют глобальность массовой культуры и религиозную сакральность.  

Это можно наблюдать и в «Молчании Марии» Рауфа Мамедова, который сюжет бегства в Египет населяет почти брейгелевскими персонажами, и запечатлевает их на безупречно выстроенных по цвету, свету и стилю фотографиях. И в «Зикре» Аладдина Гарунова, где ковры и шкуры животных опоясаны арабской вязью текстов, а они в свою очередь опоясывают экран с демонстрацией собственно этого исламского религиозного ритуала. И даже умывание рук из религиозной темы превращается в ежедневный ритуал смывания комплекса вины за все преступления человечества (Яков Каждан IWASHMYHANS).

Еще одна ключевая тема выставки – это, по определению Андрея Ерофеева, «психологический реализм». Это отголосок сюрреализма, погружающий зрителя в мир снов, галлюцинаций, фантазий. К этой теме в той или иной степени можно отнести почти все работы номинантов. Даже пафосный «Пир Трималхиона» группы АЕС+Ф, который выглядит как глобальная галлюцинация на тему нуворишей. Не говоря уже о работе, например, Валерии Матвеевой-Нибиру «Путешествие по ту сторону сна: шкаф», которая одновременно пугает и будоражит фантазию как просмотр ужастиков в детстве.  

Вообще, тема детства, детского непосредственного восприятия и детского хулиганства так или иначе выскакивает и в работах «Синих носов», и у Recycle, изобразивших на церковных витражах героев комиксов, и у Кристины Захаровой в «Диафильмах», и в «Волшебной психоделической милиции» Григория Ющенко. И очень ярко и образно - в «Пифиях» Вики Бегальской с двумя «Лолитами», дерущимися сладкой ватой на фоне рекламной растяжки Кока-Колы. Красный, белый, сладкий, воздушный. Чистота образов, чистота эмоций.  

Тема религии и противостояния ее миру масс-медиа, поднятая номинантами премии Кандинского перетекает в соседнее здание Третьяковки в зал спецпроектов, где экспонируется выставка Гора Чахала «Хлеб неба».  

Первое, что впечатляет и поражает в экспозиции – почти живой теплый свет от фотографий. Ощущение, что ты в церкви в окружении сотен свечей перед иконами. И фотографии почти как намоленные иконы, излучающие спокойствие. Они и сделаны по законам иконы в обратной перспективе при помощи специальных линз.  
Вечные символы – хлеб, вино, святое писание – как-будто живут в двух измерениях, подтверждая теорию о дуальности мира. В одном материальном и втором, который находится за горизонтом, нам невидимом, но иногда проявляющемся в виде различных чудес и необъяснимых явлений.   Таких, как преображение Господне на горе Фавор. Макет этой горы, созданной по геодезическим линиям карт из множества ступеней, представлен в соседнем зале и уводит нас от ступеньки к ступеньке в тот параллельный мир, где можно умножать хлеби и рыбы, воду превращать в вино, гулять по воде и исцелять больных прикосновением.
Чахал исследует тему нематериального не как ученый, а как художник, как эстет. Делает это красиво и масштабно. Следующий шаг – воссоздание горы Фавор в масштабе 1:50. Своеобразный тренажер для путешествия «за горизонт».
А сама выставка – тренажер для души и ума, постоянно находящихся в борьбе, но примиряющихся при встрече с настоящими ценностями.