"Конно-вертолётные акционисты". Наталья Абалакова, Анатолий Жигалов.

ЕЖЕДНЕВНЫЕ НОВОСТИ ИСКУССТВА@ARTINFO

В МИРЕ В МОСКВЕ В РОССИИ В ПИТЕРЕ В ИНТЕРНЕТЕ ПЕРИОДИКА ТЕКСТЫ НАВИГАТОР АРТ ЛОНДОН - РЕПОРТАЖИ ЕЛЕНЫ ЗАЙЦЕВОЙ АРТИКУЛЯЦИЯ С ДМИТРИЕМ БАРАБАНОВЫМ АРТ ФОН С ОКСАНОЙ САРКИСЯН МОЛОЧНИКОВ ИЗ БЕРЛИНА ВЕНСКИЕ ЗАМЕТКИ ЛЕНЫ ЛАПШИНОЙ SUPREMUS - ЦЮРИХ ОРГАНАЙЗЕР ВЕЛИКАНОВ ЯРМАРКИ ТЕТЕРИН НЬЮС ФОТОРЕПОРТАЖИ АУДИОРЕПОРТАЖИ УЧЕБА РАБОТА КОЛЛЕГИ АРХИВ

"Конно-вертолётные акционисты"
Наталья Абалакова, Анатолий Жигалов.

<<"Cлучай". Письмо арт критику Андрею Ковалёву.

Привет, Ковалев.
В твоей статье на Органайзере по поводу Арт-Москвы (базара) ты приводишь одно высказывание Сергея Соловьева: «судя по всему, с экспериментами, политическими провокациями и всякого рода самодеятельными перформансами у нас навсегда покончено» («Торжество гламура», Новые Известия от 25.05.05).
В связи с этим, хотелось бы тебе рассказать об одном недавнем происшествии, случившимся на опушке Битцевского Парка.
Группа наших молодых друзей – Дарья Буюн, Андрей Кузькин и Хаим Сокол (недавно создавшие артобъединение КАМОНО) пригласили нас с Анатолием на свою акцию в Битцевский Парк. По самому характеру приглашения мы сразу вычислили, что это будет что-то Коллективное (может быть, типа hommage a …), опять же на месте выяснилось, что Хаим звонил Монастырскому и приглашал его тоже, но тот, сказавшись больным, остался лежать дома на диване. Так или иначе, такое стремление молодых художников заручиться поддержкой мэтров кажется совершенно естественным, в свое время, российские перформансисты только этим и занимались. Зрители, в основном ребята – ровесники художников, хотя среди них отмечались знакомые, родственники, и даже домашние животные, в течение часа собирались на поляне в ожидании, что их куда-то поведут. Среди ожидающих «построения» стали циркулировать какие-то невнятные слухи о том, что над местом акции уже летал милицейский геликоптер, а копы, патрулирующие Битцу, вязались к художникам на месте подготовки акции.
Наконец нас разделили на две неравные группы и повели к входу в лес параллельно друг другу. Художники несли слово СПАСИБО, составленное из отдельных букв. Дойдя до места, носители «аффирмативного» слова остановились, развернулись лицом к зрителям и три раза прокричали волшебное слово СПАСИБО. После этого предполагалось небольшое угощение чипсами и пивом, которое привезла какая-то девушка на мотороллере.

Вдруг, откуда не возьмись, со стороны леса несутся к нам карьером два всадника. При ближайшем рассмотрении это оказались пьяные менты. Они начинают базарить с Кузькиным на тему: «Уберите лозунги!», а тот, что потрезвее занудно перечисляет «нарушения» - пиво, мятая трава, девушка на мотороллере, и главное «оскорбление отдыхающих» при помощи «лозунгов». Не пуганная тоталитарным прошлым молодежь попыталась с ним объясниться на тему, что они-де «занимаются не политикой, а искусством». Всадники при исполнении с этим не соглашались и упорно твердили, показывая на лес (где самодеятельные художники развесили свои поделки на деревьях, прибив их к стволам гвоздями, и пили не только пиво, но и водку): Вот это искусство, а у вас лозунги. И вы смеетесь над людьми!
Началась полемика, кто и кому и за что говорит СПАСИБО, некоторые из зрителей утверждали, что это выражение благодарности за все, место, дескать, принадлежит Богу, на что бравые милиционеры заявили, что это место не Бога, а Лужкова. Тот что был совсем пьян начинал вести себя все более агрессивно, он пытался проехать между вкопанными в землю буквами, и направлял своего битюга на беременную жену Кузькина, а другой комментировал: «Беременным женщинам надо сидеть дома». Время от времени менты делали вид, что вызывают по рации начальника на вертолете, но, судя по всему, рация у них не работала, начальник с неба так и не появился. Однако не оставляло ощущение, что где-то в засаде притаился танк.
С лошадиной морды падали клочья пены, и все это начинало напоминать какую-то сцену из раннего советского кино типа «Стачки» о разгоне демонстрации. В какой-то момент сильно пьяный коп потерял равновесие и упал под ноги собственного боевого коня, который рухнул на него. Нам же его и пришлось вытаскивать из-под испуганного миролюбивыми буквами животного. С большим трудом его подняли и посадили в седло – очевидно, у него все-таки было легкое сотрясение, и более трезвый сообщник уговорил его свалить от греха подальше.

Во время «разборки» часть людей преспокойно пила пиво, мало интересуясь происходящим (что очень трудно представить себе, если бы такая ситуация произошла, во время коллективной акции Монастырского, разве что нелюбитель стремных ситуаций Сева Некрасов незаметно слинял бы), однако, такая индифферентость, по-видимому, характерна для нового поколения.
Мы с Анатолием, занимаясь акциями (в том числе и уличными) с таким не сталкивались нигде – ни в Восточной, ни в Западной Европе, ни даже на Ближнем Востоке. Похоже, что и в Москве, по крайней мере, в «зеленой зоне» ничего подобного не происходило. Мои иностранные друзья, которым я писала об этом эпизоде, стараясь не сгущать краски, ответили мне, что они этим обеспокоены и это вовсе не смешно.
Может быть они правы. Ввиду недавних событий (я имею в виду выставку господина Кулика в Доме Художника»), складывается впечатление, что под сенью нового официоза и капитала одним «современным» художникам можно будет делать все, что угодно –лаять, кусать, развлекаться с животными, нимфами, хоть с валеным сапогом, - а других вытряхнут из последних подвалов.
Похоже, приходится согласиться с С. Соловьевым – с чего я начала – над современным российским искусством может снова зависнуть полицейский вертолет. И это, правда, совсем не смешно.
Всех благ Наталья Абалакова.

<<Место художника. (Девяностые годы - "С цитатами и без"). Наталья Абалакова, Анатолий Жигалов.
В меняющемся мире язык — зеркало перемен. Ситуация 90-х инспирировала создание текста, язык которого отразил все противоречия переходной эпохи; в тексте 90-х смешалось все — изменение языка, его обеднение и его обогащение. Противоречия не могли не коснуться и современного искусства, той его составляющей, что так чутко реагирует на «актуальность». Спектакль распада тоталитарных режимов бывшего СССР и стран Восточной Европы, зрителями и участниками которого оказались огромные массы людей – да практически все население, – представлял собой некое, лишенное субъекта новое время-пространство, образовавшееся вследствие функциональной дивергенции и дифференциации.

<<Складки видео. Беседа по электронной почте Натальи Абалаковой, Анатолия Жигалова и Марины Перчихиной.
Наталья Абалакова. Для того чтобы начать беседу, представим себе, что современный видеоарт – это просто некая «фигура речи». Это даст возможность нам поговорить о жанрах этого вида искусства и о наших конкретных практиках и видеопроизведениях.
Анатолий Жигалов. Создается впечатление, что в России столько же видеоартов, сколько их авторов, а специфика отечественного видеоарта вовсе не в том, что он у нас «один на всех», как победа над фашистской Германией, а в том, что у него много авторов, и у каждого он – свой.