ЕЖЕДНЕВНЫЕ НОВОСТИ ИСКУССТВА@ARTINFO



В МИРЕ  В МОСКВЕ В РОССИИ  В ПИТЕРЕ  В ИНТЕРНЕТЕ  ПЕРИОДИКА  ТЕКСТЫ  НАВИГАТОР АРТ ЛОНДОН - РЕПОРТАЖИ ЕЛЕНЫ ЗАЙЦЕВОЙ АРТИКУЛЯЦИЯ С ДМИТРИЕМ БАРАБАНОВЫМ АРТ ФОН С ОКСАНОЙ САРКИСЯН МОЛОЧНИКОВ ИЗ БЕРЛИНА ВЕНСКИЕ ЗАМЕТКИ ЛЕНЫ ЛАПШИНОЙ SUPREMUS - ЦЮРИХ  ОРГАНАЙЗЕР  ВЕЛИКАНОВ ЯРМАРКИ ТЕТЕРИН НЬЮС ФОТОРЕПОРТАЖИ АУДИОРЕПОРТАЖИ УЧЕБА РАБОТА КОЛЛЕГИ АРХИВ

"PIERRE ET JILLES" - "Пьер и Жиль" в Манеже 21 февраля - 8 апреля 2007 года.

<<21 февраля - 8 апреля 2007 года в Центральном выставочном зале Манеж Московский Дом Фотографии представляет выставку "PIERRE ET JILLES"/ "Пьер и Жиль". Проект представлен GALERIE JEROME DE NOIRMONT.
П
ьер и Жиль – эмблематический дуэт фотографического постмодернизма. Начав свою карьеру в семидесятых годах прошлого уже века, они во многом определили фотографические искания последующих десятилетий, играя на самой фотографической квазиреалистичной природе изображения, разыгрывая оригинальный театр фотографии.
<Нина Хаген>

Стилистическая всеядность художников, преодоление временных и национальных границ, использование индийских и африканских, американских и латиноамериканских, русских и французских, античных и ренессансных эстетических клише – все это воплотилось и переродилось в цельную и узнаваемую фотографическую манеру. Стиль «пьер-и-жиль», узнаваемый и актуальный, травестийный и театральный, наивный и радикальный одновременно задал «модель» фотографического поведения, воспринятую, развитую и дополненную Ясумасой Моримурой и Владом Мамышевым-Монро и других.

<Пьер и Жиль с сигаретами.
 

<

 
Пьер и Жиль: провокация гламура

 

Художественные дуэты настолько распространены в современном искусстве, что в пору отнести их к особому художественному направлению. И правда, в произведениях Пьера и Жиля при желании можно увидеть сходство с продукцией не только, скажем, Гилберта и Джорджа, но и Комара с Меламидом или Дубосарского-Виноградова. Все они имеют известное отношение к поп- (или соц-) арту и так или иначе работают с образами того или иного массового сознания или коллективного бессознательного. Творчество в четыре руки, предполагающее в качестве автора не «я», но «мы», здесь весьма уместно. Как если бы пара была минимальной «ячейкой общества», от лица которого в данном случае и говорят художники, а удвоение авторства создавало алиби для всех упреков в волюнтаризме и субъективности.

Искусство Пьера и Жиля на первый взгляд представляется всеобъемлющим, хотя и крайне неупорядоченным каталогом всевозможных фантомов и фантазмов постмодернистского и мультикультурного массового сознания, добродушно поверхностного и всеядного. Католические святые тут соседствуют с индийскими божествами, сказочные герои — с поп-звездами, кадры, достойные эротических журналов — с сюжетами газетных передовиц. Впрочем, в мире Пьера и Жиля все они уживаются вполне мирно и непротиворечиво. Любой сюжет французские художники трактуют в собственном немедленно узнаваемом стиле сладостного кича. Их стремление вложить в каждый образ максимально возможное количество красоты на первый взгляд кажется желанием удовлетворить самую что ни на есть народную, «простую» жажду прекрасного. Однако в самой чрезмерности этих стараний есть определенное лукавство. Пьер и Жиль стремятся к попсовой красивости с таким фанатичным рвением, с которым можно преследовать только почти недостижимую цель.

И правда, их произведения выглядят не столько массовыми, безупречно и безлично промышленными, сколько трогательно кустарными, не столько глянцевыми, сколько наивными. Если к этой эстетике и применим эпитет «популярный», то разве что в том значении, каким он обладает во французском языке — не «поп-культурный», но «народный», в том смысле, в каком народным бывает, например, лубок. Кич, который культивируют Пьер и Жиль — не ширпотреб, но раритет и экзотика. Неслучайно художники демонстрируют интерес и симпатию к тем культурам, например, азиатским или восточным, в которых кич еще не стал циничным и сохранил своего рода невинность — будь то индийский религиозный лубок, арабская эстрадная музыка «рай» (Пьер и Жиль снимали портреты звезд «рая» из французской арабской диаспоры).

Ирония, пронизывающая искусство Пьера и Жиля, состоит в том, что под видом банальной, безликой и само собой разумеющейся масс-культуры художники подсовывают маргинальную, ерническую и еретическую субкультуру собственного производства. Даже среди звезд, которых так любят снимать Пьер и Жиль (а звезды обожают у них сниматься), почти нет образцовых представителей глобальной поп-культуры (хотя Мадонну они все же снимали). Зато очень много фриков и героев андерграунда вроде Нины Хаген, Марка Алмонда, Игги Попа и Боя Джорджа. Или же звезд настолько сугубо французских, вроде Клода Франсуа или Сильви Вартан, что сама их буржуазность и эстрадность воспринимается как своего рода экзотический национальный колорит. 
Основным источником вдохновения Пьера и Жиля является гей-культура. Их «мы» — это «мы» не большинства, но меньшинства, не толпы или коллектива, но сообщников. Если «Гилберт и Джордж» — клоны, «Комар и Меламид» — соседи по школьной парте, поневоле вместе делающие лабораторные работы и обязанные держаться за руки на экскурсиях, а «Виноградов и Дубосарский» — артель, то Пьер и Жиль являются идеальными партнерами не только по искусству, но и по личной жизни, и отношения их проникнуты нежностью. Пьер и Жиль живут и работают вместе с 1976 года, идеально поделив обязанности по искусству — Пьер фотографирует, а Жиль расписывает снимки.

Эта самая нежность, эротизм и сексуальность и оказываются самыми субверсивными элементами, которые Пьер и Жиль контрабандой привносят в якобы масс-культурные образы. Каждый персонаж их фото-постановок — будь то мифический герой, бравый морячок, жертва кораблекрушения, игривый ковбой или солдат иракской войны, несомненно, являются объектами желания. Настоящая массовая (она же официальная) культура, такого панэротизма не допускает, и предполагает несовместимость обязанностей «серьезных» икон идеологии со статусом секс-символов. Герой войны должен вызывать гордость, потерпевший — жалость, но никак не желание, и американский солдат сексуален не более, чем строитель коммунизма с советского плаката. Что же до персонажей специальной эротической продукции, то им недозволенно вызывать иные чувства, помимо предписанного возбуждения. Вся та неуставная сексуальность, которую Пьер и Жиль вносят в любой из своих сюжетов, подрывает «добропорядочную» мораль отнюдь не либертинажем: ни о какой непристойности в этом, в сущности, игрушечном мирке не может быть речи. Но даже по сравнению с этими нарочито кукольными персонажами герои масс-культуры «большинства» выглядят неодушевленными манекенами — ведь только вещи могут быть бесполыми.
 

Ирина Кулик

 
 

TopList

© 1994-2020 ARTINFO
дизайн ARTINFO
размещение ARTINFO