|
Ярмарка проходила во временном павильоне в Риджентс-парке. Павильон был решен в форме шатра. И любопытно, что организаторы пригласили художников сделать проекты, рассматривающие архитектуру шатра как самоценный артобъект.
Был представлен «структурный анализ» ярмарки: художник Лара Алмацегуй составила перечень материалов, из которых был построен шатер. Ее работа встретила посетителей на входе в ярмарку. Еще была "скрытая" работа -- во время строительства шатра художник Майк Нелсон построил между стендами коридор в виде фотолаборатории. Вход туда не был указан, только зрители с информацией о проекте могли найти инсталляцию. Внутри пахло фотохимией и сохли снимки с документацией строительства и подготовки павильона. Такие проекты, как работы Алмацегуй и Нелсона, в Британии называют
site-specific. Они обыгрывают специфику того места, где были сделаны. Павильон как артобъект стал частью некоммерческой программы, включавшей дискуссии, коллоквиумы, презентации. Я, например, участвовал в экскурсии по архитектуре Лондона 80-х и 90-х, по образцам модернизма и постмодернизма, которую вел художник Пабло Бронстейн
(Pablo Bronstein). Удивился, честно говоря, сколько же в Лондоне понастроено дерьма. Такого же, как в лужковской Москве.
Если говорить о героях ярмарки, то, возможно, самым "видным" художником стал Томас Хиршхорн
(Thomas Hirschhorn). Он был представлен не менее чем на трех стендах. Его работы -- это большие скульптурные ансамбли, с манекенами, текстами и яркими красками.
Российское присутствие на Frieze было заметным. Третий раз в ярмарке участвовала московская галерея
XL. Елена Селина и Сергей Хрипун привезли работы известных художников своей галереи (Олег Кулик, Дубосарский--Виноградов, Мамышев-Монро), а также опусы дебютантов, Михаила Косолапова, в частности. XL продала большую картину тандема Дубосарский--Виноградов из цикла «Подводный праздник» в Голландский музей реализма. Выходящая специально в дни работы Frieze газета
The
Art Newspaper в одном из номеров предоставила российским художникам и галеристам всю первую полосу
<скачать
pdf выпуска>. В этой же газете было написано про десант русских коллекционеров на
Frieze. На мой взгляд, данный факт сильно преувеличен. Кстати, в западных и американских галереях работ русских художников почти не было. Вспоминаю лишь одну картину тех же Дубосарского--Виноградова из серии «Девушки и оружие» на стенде австрийской галереи «Кринцингер» и опус четы Копыстянских, сотрудничающих с известной лондонской галереей
Lisson.
Наконец, о тех работах, что обеспечивали Frieze ее фирменный эпатажный имидж. Мне запомнились две. Одна рассчитана на этический дискомфорт. Подготовила ее The Wrong Gallery («Не та галерея»), в которую входит известный раздражитель общественного спокойствия Маурицио Каттелан
(Maurizio Cattelan), а также Массимилиано Джиони (Massimiliano
Gioni) и Али Суботник (Ali Subotnick). Это ремейк перформанса, шокировавшего общественность (в том числе Папу Римского) на Венецианской художественной биеннале 1972 года. Называется работа Second Solution of
Immortality: the Universe is Immobile («Второе решение бессмертия: вселенная немобильна»). Художники тогда и сейчас посадили человека, больного синдромом Дауна (тогда просто больного, в этот раз актрису), на стул. Героиня сосредоточенно пыталась зафиксировать внимание на трех объектах: нарисованном квадрате, камне и мяче. Насколько искусство способно нарушать этические табу и эстетизировать аномалию? Вопрос...
Вторая эпатажная работа -- своеобразный иронический пикет. Китайская галерея «Витамин» из Гуангжоу напоила англичанку снотворным (с ее согласия). Девушка мирно спала прямо в зале ярмарки. По сообщению газеты The Art
Newspaper, эта акция продавалась за 12 тыс. долл. Занятно, что в первый день работы ярмарки в руках спящей девушки был томик «Анны Карениной» Льва Николаевича Толстого.
Брайн ДРОЙТКУР, журнал «АртХроника», специально для «Времени новостей»
|
|
<The Art
News Paper. From Frieze daily:
"The October Revolution. Significant Russian
collectors flock to Frieze for the first time".
By Georgina
Adam | Posted 14 October 2006
LONDON. Russian collectors have become a major force in the art market of late—but
most have concentrated on 19th-century paintings, Fabergé, and the
occasional blockbuster, of which the most famous is the $95.2m Picasso Dora Maar
au Chat sold in May in New York, probably to a novice Russian buyer.
Buyers for contemporary Russian art were overwhelmingly non-Russian until around
five years ago. But no longer. A new class of collectors has appeared, while
contemporary galleries are springing up fast in Moscow. This year it is believed
at least 30 Russian collectors have attended Frieze, and oligarch Boris
Berezovsky was spotted at the Frieze private view on Wednesday.
A driving force behind the new interest in contemporary art is the Moscow-based
Club of Contemporary Collectors, founded five years ago by financier Mikhail
Tsarev and three friends. Today it has 46 members, including the French-native
but Moscow-based Pierre Brochet, Natalya Ivanova (who is a partner in the new
Yakult Gallery) and Vladimir Dobrovolsky, who has bought at earlier Frieze fairs.
“About 20 people in the club are really active and attend most of the main art
fairs,” says Sergei Khripun, director of XL (E13), the only Russian gallery at
the fair, adding that “the number of collectors is significantly up this year”.
Among the works he has on show is a large “underwater” painting (Black,
2006) by the highly fashionable duo Dubossarsky and Vinogradov (sold to a Dutch
museum for €55,000, $65,000).
The club’s vice-president, Claire Savoretti and fellow member Dilyara
Allakhverdova, were at the fair yesterday visiting XL. Model, 2006, by Irina
Korina (€10,000, $12,000), was among the pieces on view on its stand—a work
that the club bought for its foundation, which aims to promote Russian
contemporary art both locally and internationally and to support the artists
through acquisitions.
Earlier this year the foundation organised an auction with Sotheby’s, which
raised enough money to fund a school of contemporary art for a year, as well as
sponsoring Russian students to study abroad.
Moscow still lacks a contemporary art museum although two collectors are opening
private museums. Plastic-window mogul Igor Marklin will show his collection in
Tverskaya Street in central Moscow, while a few blocks away the Ekaterina
Foundation’s space will show construction tycoon Vladimir Seminikhin’s
modern and contemporary art holdings.
Ms Savoretti collects for herself as well as for the foundation, but was unable
to buy anything at Frieze. “Everything seemed to be sold,” she said, “but
it is not too important, because coming here means I can discover the artists,
get information and then hopefully buy things later,” she added.
“It took generations to recognise the importance of Malevich or Kandinsky—our
aim is to ensure that today’s artists don’t have to wait so long,” says Mr
Tsarev.
|
