ЕЖЕДНЕВНЫЕ НОВОСТИ ИСКУССТВА@ARTINFO

В МИРЕ  В МОСКВЕ В РОССИИ  В ПИТЕРЕ  В ИНТЕРНЕТЕ  ПЕРИОДИКА  ТЕКСТЫ  НАВИГАТОР АРТИКУЛЯЦИЯ С ДМИТРИЕМ БАРАБАНОВЫМ АРТ ФОН С ОКСАНОЙ САРКИСЯН МОЛОЧНИКОВ ИЗ БЕРЛИНА SUPREMUS - ЦЮРИХ  ОРГАНАЙЗЕР  ВЕЛИКАНОВ ЯРМАРКИ ТЕТЕРИН НЬЮС ФОТОРЕПОРТАЖИ АУДИОРЕПОРТАЖИ УЧЕБА РАБОТА КОЛЛЕГИ АРХИВ

50-я Венецианская биеннале - отзывы в российской прессе.

<<"Возвращение художника"

<<NYTimes, Майкл Киммельман о 50-й Венецианской биеннале. "... крупнейшая, но наиболее предсказуемая, не вдохновляющая, но расслабляющая биеннале из всех, что я могу припомнить".  
Киммельман ругает Арсенал Боннами: "работы хороших художников плохо выглядят", упоминает победительницу Su-Mei Tse, украинский павильон, немца Tino Sehgal, британца Chris Ofili, "своего"  Фреда Уилсона, но как то без энтузиазма. 

Хвалит проект датчанина Olafur Eliasson и фотографии Candida Hцfer в немецком павильоне, особо отмечает австралийский павильон, скульптурные работы Patricia Piccinini>

<<В перечне художников-участников Биеннале на официальном сайте нет наших :)?
<<NYTimes об открытии>

<<"Слишком "жирно", чтоб то, что хорошо на бумаге, оказалось хорошо на практике" - так оценивают 50-ю Венецианскую биеннале в ArtNewsPaper>

"Так высоко, так низко. Все экспонаты Венецианской биеннале увидеть физически невозможно. Да и не нужно". Анна Свергун
http://www.ej.ru/075/life/art/01/index.html  26.06 

"...  национальные павильоны не обязаны следовать заданной генеральным куратором теме – они просто показывают достижения народного артхозяйства. Англичане, например, выставили Криса Офили, использующего в своих работах экскременты африканских слонов. Исландцы показали слайд-коллекцию водопадов, канадцы – видео: заснеженные поля глазами бегущей собаки, американцы – дорогущую инсталляцию об общей для Венеции и Америки «черной» культуре (в ренессансной Венеции, как и в современном Нью-Йорке, в изобилии водились мавры).
Главный приз за лучший национальный павильон достался Люксембургу, показавшему изящную аудио-видеоинсталляцию художницы и виолончелистки Су-Мей Це. Здесь при помощи швейцарских пейзажей и упоительной музыки идет рассказ о течении времени и о природе звука (Су-Мей в Альпах играла на виолончели в пинг-понг с эхом). В центральном павильоне традиционно разместилась международная выставка, где собран самый звездный состав художников. Именно здесь показывают инсталляцию швейцарцев Питера Фишли и Дэвида Вайса, которая покорила жюри своей лаконичностью (проекции на стены волноообразных текстов-вопросов). Да так, что им дали «Золотого льва» за лучшую работу. Однако даже самые блестящие проекты кураторы умудрились разбавить маловразумительными произведениями второстепенных художников. В пропорции один к пяти.
...
...нельзя не сказать еще об одном относительно «нашем» проекте – об отдельной выставке давно живущих на западе Ильи и Эмилии Кабаковых (Кабаков сегодня мировая звезда и категорически отказывается выставляться на родине). Новая работа классика концептуализма, созданная совместно с супругой-соавтором, называется «Где наше место?» и представляет собой трехуровневую инсталляцию, занимающую десять просторных залов. В зале второго уровня как бы находятся посетители выставки третьего, «классического», уровня. Это гиганты, мужчины и женщины в старомодных одеждах, лица и верхние части тел которых не видны, потому как гулливеры намного выше потолка экспозиционного пространства. Зритель видит только их ноги перед картинами старых мастеров. Но рассмотреть холсты тоже невозможно, ведь их главная часть находится над потолком.
А на уровне зрительских глаз развешаны российские фотографии сравнительно недавних времен – кадры из фильма «Асса», виды московских двориков и т.д. На уровне пола иногда встречаются прозрачные стекла, сквозь которые виден нижний уровень инсталляции – прекрасные пейзажи Земли с высоты птичьего полета. Так что получается, что современная культура находится где-то явно ниже, чем классическая, и одновременно высоко-высоко над Землей. И, таким образом, никому совершенно недоступна. Не правда ли, убедительное высказывание на заданную тему мечтаний, конфликтов и прочей диктатуры зрителя? По крайней мере, самое честное на всей биеннале."

“ЛЮБОВЬ, СЕМЬЯ И ХУДОЖНИКИ. Современное искусство возвращается к вечным ценностям”. Николай МОЛОК
http://www.izvestia.ru/culture/article35038

Ник ИЛЬИН, европейский представитель Фонда Соломона Гуггенхайма:
”В российском павильоне мне больше всего понравился Кошляков. Вообще павильон смотрится намного лучше, чем раньше, потому что чувствуется, что он более профессионально взят в руки. Не просто случайное мероприятие”. 

“Русские отмазывались живописью. Национальный павильон на Венецианской биеннале”. Милена Орлова
http://www.kommersant.ru/archive/archive-material.html?docId=389776

Виктор Мизиано назвал выставку "Возвращение художника". Это лукавое название: с одной стороны, очень модное и вызывающее – давно уже говорят о засилье кураторов и бесправии художников, с другой – я бы сказала, самокритичное. Куратор как бы молчаливо признал, что собранные им под одной крышей мастера ничем не объединены (разве что тем, что все они занимаются живописью), объявив отсутствие принципа отбора главным принципом экспозиции. Из этого следовал еще один недостаток: сложилось впечатление, что куратор Виктор Мизиано явно перестраховался – для одного павильона звезд оказалось многовато. Тем более что все эти художники – мастера крупной формы, работающие не столько с конкретной вещью, сколько с пространством. Созданные ими художественные миры явно не гармонировали друг с другом.

“Венецианские мечты. Открылась 50-я биеннале современного искусства”. Елена Нелепина
http://www.vremyamn.ru/cgi-bin/2000/1176/7/2

Русские участники, выступившие на юбилейной биеннале мощным фронтом, представили достаточно громоздкий коллективный проект "Возвращение художника". На первом этаже Щусевского павильона в Венеции разместились работы фотографа Сергея Браткова, рассказывающие о мечтах и конфликтах Константина Звездочетова и Валерия Кошлякова, Александра Виноградова и Владимира Дубосарского. На втором этаже все вышеперечисленные живописцы создали эдакую утопию по-русски (Кошляков сопоставил венецианскую и сталинскую архитектуру, Дубосарский и Виноградов на 26 метров развернули реалистичные картины с подводными видами, а Константин Звездочетов высмеял четыре типа московской жизни). Надо сказать, что Русский павильон, выглядел достойно, но все же сильно выбивался из контекста. Русские страсти в который раз оказались непонятны интернациональной тусовке, они выглядели нарочито празднично на фоне философской грусти современного искусства. 

“Рабы политкорректности. Лучшие павилионы Венецианской биеннале: по закону и по правде”. Сергей Хачатуров.
http://www.vremya.ru/2003/109/10/60491.html
…какофония в зоне искусства обязательным следствием имеет активизацию странных процессов в околохудожественной зоне. На этой территории творятся те еще дела: играются загадочные игры, устраиваются дипломатические саммиты. И вот здесь-то диктатура кураторов обусловливает загадочный, часто противоречащий мнению независимых профессионалов выбор лучших и достойнейших.
…Согласно логике биеннале победить должна маленькая провинциальная страна, аккуратненькая экспозиция которой обязана обыгрывать тему экологии, мира, синтеза искусств и прочих общих мест арткоммуникации. Так был выбран Люксембург. Ему дали «Золотого льва» за «поэтический синтез звуковых и визуальных образов, богатый метафизическими и политическими смыслами». Да, павильон совсем неплох. Устроен на территории старого палаццо на Канале Гранде. Художница, виолончелист по образованию, Су-Мей Тсе посвятила его эху. В одном зале видео: девушка сидит спиной к зрителю и играет на виолончели перед стеной альпийских гор. Звук рождается. Эхо отвечает. На другом экране французские дворники ритмично подметают в африканской пустыне песок. Сначала один. Затем второй. Этот же ритм поддерживают вывешенные в соседнем зале колбы с песочными часами. Когда песок высыпается вниз -- колба сама переворачивается. Сначала одна. Затем другая. Красиво и музыкально… А в последнем зале стены закрыты подушками из поролона. И звук в нем гасится. По воле Су-Мей Тсе павильон превращен в садово-парковый грот, как говорили в старину, «жилище Эхи» -- обаятельное, красивое, изящно сделанное. В нем хорошо размышлять о времени и пространстве, медитировать и музицировать. По своей сути этот павильон - антилидер. Назначить его командовать парадом мирового Contemporary Art - сослужить плохую службу.
Зато явным лидером, по мнению многих критиков (в том числе и моему), был павильон США с роскошной в визуальном и содержательном планах экспозицией афроамериканца Фреда Уилсона «Говорите обо мне, как я». Выставка повествует о том, как чувствуют себя африканцы в европейской культуре прошлого и настоящего. Венеция - город торговый и морской. Его атрибут -- многоцветная пышная толпа, знакомая по картинам Паоло Веронезе. В толпе этой то тут, то там непременно мелькнет лицо мавра. «Мавр» начала XXI века Фред Уилсон изучал известные со времен раннего Средневековья картины и думал: кем же в реальности были чернокожие венецианцы и как изобразительное искусство проговаривается о непростых социальных, этнических и политических проблемах жизни и общения народов? И сделал в итоге потрясающую выставку, философское эссе на тему мультикультурности и - кстати! - политкорректности.
Историк Пол Каплан поведал Уилсону, как с венецианскими неграми обстояло дело в реальности. «Африканцы-рабы со времен Веронезе свидетельствовали о знатности и благополучии семьи, ими владевшей. Иметь чернокожих слуг было престижно. Судя по живописи Карпаччо, африканцы служили и гондольерами». Иначе говоря, в это время темнокожие рабы приравнивались по статусу к породистым лошадям и собакам. Исключения составляли как раз те самые мавры, знатные и свободные арабо-африканцы (шекспировскому Отелло Уилсон посвятил видеоинсталляцию с кадрами из четырех экранизаций трагедии). Становиться знатными африканцы могли по-разному. В павильоне выставлены два необычных портрета. Один кисти Джорджо Вазари. На нем изображен Алессандро Медичи, сын кардинала Джулио Медичи и его темнокожей служанки Симонетты. Метис Алессандро был флорентийским герцогом и вошел в историю как первый правитель африканского происхождения в новой Европе. На другом портрете Франческо Гварди изображен крещеный африканец Лазарро Зен, ставший крестным сыном знатных венецианцев и обретший свободу.
Но на одного свободного африканца были сотни бесправных и угнетенных. Потому окружают эти старые портреты объекты не столь оптимистические. Вот фигурки арапчонков с канделябрами. Их до сих пор можно увидеть в шикарных венецианских отелях. К ним подведены баллоны с газом и топливом. «Мы из вас будем качать все ископаемые и ресурсы, а вы, уж будьте любезны, подержите нам факел». Вот нарядный негритенок-манекен в карнавальном костюме услужливо держит белые ступни корчащегося в муках мраморного Лаокоона без рук без ног. Хорош диалог культур, правда? Вот закрытые пергаментом гравюры с видами городов. В пергаменте вырезаны кружочки -- видны крохотные фигурки или лица африканцев: за африканцами европейский зритель словно подглядывает в замочную скважину, то есть свои глаза на чужую культуру -- глаза вуайериста. Экспозиция преизобильна в декоративном смысле. Но «черный орнамент», прошивающий европейский мир на протяжении многих веков, как раз разоблачает принципиальную, генетическую конфликтность цивилизаций и невозможность забалтывания проблемы демагогическими рассуждениями о политкорретности и мультикультурности. Сама история орнамента, история подсознания культуры подсказывает, что дело не в формальных правилах поведения, а в структуре нашей психики, нашего языка. Потому ключевым экспонатом я считаю инсталляцию Фреда Уилсона под названием Drip Drop Plop (что-то вроде «Кап-кап-кап»). По стене ползут черные стеклянные капли с нарисованными глазками. На полу под ними -- стеклянные глазастые кляксы. Обычный для европейской цивилизации забавный орнамент на «черную» тему Уилсон назвал «Черные слезы». Комментарии, надеюсь, не требуются.

© 1994-2020 ARTINFO
дизайн ARTINFO
размещение ARTINFO