20 мая в ГТГ (на Крымском Валу) в зале № 63 открылась экспозиция работ Алексея Каллимы и Сергея Шеховцова. Выставку сопровождало обсуждение проблем современной московской скульптуры. К сожалению, аншлага не наблюдалось, хотя тема явно заслуживает всяческого внимания. Посему спешу поделиться с вами своими соображениями по этому поводу. 
Итак, в 1997 году совместными усилиями Артинфо и Центра современного искусства Сороса был издан диск, репрезентирующий современное московское искусство. Творчество художников было тематизировано там по рубрикам. В разделе «Скульптура» оказалось 4 автора: Борис Орлов, Ростислав Лебедев, Борис Стучебрюков и Юрий Хоровский со своими работами 1980-начала 1990-х гг. В рубрике «Объект» авторов было ненамного больше. С тех пор ситуация изменилась, но, насколько мне известно, не кардинально. 

В наши дни все больше художников пробует себя в скульптуре, однако при этом их попытки можно охарактеризовать как эпизодические. Здесь мы можем вспомнить о недавних опытах Олега Кулика, Александра Косолапова с его «Микки-Лениным», Игоря Макаревича и Елены Елагину с их циклом «Железная муха», инсталляцию Леонида Тишкова «Мы поглощаем время - время поглощает нас», работы Михаила Косолапова из группы «АВС», произведения Георгия Острецова на выставке «Цифровой отсчет», Антона Литвина на прошлой «Манифесте», а также фаянсовых мальчиков Дмитрия Цветкова и писающего березовым соком Буратино. 

В отличие от других техник, многие художники воспринимают скульптуру как область эксперимента. Например, для Натальи Турновой важна не только форма и фактура материалов, но и выразительность цветовых сочетаний. Комбинируя разнообразные яркие элементы, Турнова материализует и пытается донести до зрителей свои переживания и мысли. Можно сказать, что она особым образом «конвертирует» живопись в скульптуру.

Бесповоротно порывая с традициями академической школы, московские художники отчетливо демонстрируют стремление к конструированию автономных систем. При этом в ход идут как неординарные материалы, так и визуализация  собственных мифов. Привычные для скульпторов материалы – бронза, камень, мрамор – либо почти не используются современными художниками, либо выступают в качестве иронически окрашенной метафоры монолитной косности. Редкие случаи обращения к стилизации только лишь подчеркивают всеобщий отказ от использования канонических готовых форм. Так, гжельская роспись, выполненная по всем правилам в изваяниях Дмитрия Цветкова, воспринимается исключительно как шутка. Как правило, для усиления эффекта художники развивают свои замыслы до масштабов концептуальных серий. С одной стороны, это помогает исчерпывающе высказаться на ту или иную тему, с другой стороны - увеличивает шансы заинтересовать потенциальных покупателей. Невзирая на частые сравнения с поп-артом, творчество московских художников целиком находится в рамках постмодернистского дискурса, о чем недвусмысленно свидетельствует вся система кодов.

   Резюмируя все вышесказанное, можно сделать вывод о том, что пока современная московская скульптура не оформилась до конца в качестве отдельного направления. Представляется затруднительным классифицировать некие тенденции в рамках указанного направления, скорее оно состоит из индивидуальных творческих проявлений ряда конкретных авторов. Единственное, что можно утверждать с определенностью: современная скульптура развивается по тем же законам, что и искусство в целом. При удачном стечении финансовых обстоятельств в будущем можно ожидать появления скульптур-аттракционов, интерактивных скульптурных инсталляций и монументов на основе новейших технологий. Таким образом, нам предстоит и дальше наблюдать за применением шок-эффектов, обращением к языку рекламы и масс-медиа, играми с китчем и изобретательным цитированием.