SEARCH

Произведения: Нажмите здесь

Мартынчик Светлана и Степин Игорь

Биографические данные: Мартынчик Светлана
1965 родилась в Одессе
1982-85 училась в Одесском Государственном университете (филологический факультет)

Степин Игорь
1967 родился в Одессе
с 1986 работают вместе
с 1993 живут и работают в Москве
В каких собраниях работы: Государственный Русский музей, Санкт-Петербург
Neue Pinakothek, Karl Ernst Osthause Museum der Stadt Hagen, Хаген, Германия
Частные коллекции в США и Европе
Участие в выставках, аукционах: ПЕРСОНАЛЬНЫЕ ВЫСТАВКИ
1992 "Народ Хо". Галерея М. Гельмана , Москва
1993 "Черный квадрат". Галерея М. Гельмана , Москва
"Детство, отрочество, юность". Галерея в Трехпрудном пер., Москва
"Хроники Аббае". Галерея М. Гельмана , Москва
1994 "Айишана". Галерея "Дар", Москва
"You Must Remember It". Ronald Feldman Fine Arts, Нью-Йорк, США
"Хроники Аббае". IBM, Москва
"Хроники Аббае". ГРМ, Санкт-Петербург
1995 "Хроники Махум". Галерея М. Гельмана , Москва
"Люди Шапитук". Neue Pinakothek, Мюнхен, Германия
"Флора и фауна континента Мадайк". Galerie Wittenbrink, Мюнхен, Германия
"Мадайк, шестой континент". Karl Ernst Osthause Museum der stadt Hagen, Хаген, Германия
1996 "Мадайк, шестой континент". Муниципальная Галерея на Фишмаркт, Эрфурт;
Кунстферайн, Брауншвейг; Альбрехт Дюрер Кунстферайн, Нюрнберг, Германия
"Страмосляба". Галерея М. Гельмана , Москва
ГРУППОВЫЕ ВЫСТАВКИ

1990 "Новые фигурации". Литературный музей, Одесса
1993 "VII съезду народных депутатов посвящается". Галерея М. Гельмана . ЦДХ, Москва
"Монументы: трансформация для будущего". ИСИ, ЦДХ, Москва; ICA, Нью-Йорк, США
"Конверсия". Галерея М. Гельмана . ЦДХ, Москва
"Art Hamburg". "Ronald Feldman Fine Arts". Гамбург, Германия
1994 "EUROPA - 94". Мюнхен, Германия
1995 "5 лет галерее Марата Гельмана". Дом художника на Кузнецком мосту, Москва 1996 "Vis-a-vis". Музей современного искусства города Хаген (Karl Ernst Osthause Museum der stadt Hagen)
"5 лет Галерее Марата Гельмана". Выставочный зал на Кузнецком Мосту, Москва
"Рисунки по белому". Галерея Рональда Фельдмана, Нью-Йорк, США
Коллекция Лиз Янструп. ГТГ, Москва
1997 "Вербальный ряд в современном искусстве Москвы". Русский Культурный центр, Будапешт
Международная художественная ярмарка АРТ-МОСКВА, Галерея Рональда Фельдмана. ЦДХ, Москва
ПЕРСОНАЛЬНЫЕ КАТАЛОГИ

"Народ Хо" – Галерея М. Гельмана
Ronald Feldman
Fine Arts
Издательство "Попугай", Москва
"Хроники Аббае" – Галерея М. Гельмана
Государственный Русский Музей, издательство "Има-Пресс", Москва, 1994 год
"Madaik", Karl Ernst Osthause Museum der stadt Hagen, Verlag fur Moderne kunst Nurenberg, 1995 год
"Страмосляба". Галерея М. Гельмана , 1996 год
Автор о себе: В нашем случае - сначала было слово. В силу технических причин визуальный ряд у нас всегда остстает от вербального: на день, на месяц, на годы. Поэтому мы просто иллюстраторы.
Мы иллюстраторы собственных мифов. Но тот, кто создает миф, сам живет в мифе. В каком-то смысле нас нет.
По этой причине для нас очень важно тщательно собирать и документировать доказательства собственного существования. Нескромное обаяние пластелиновых ландшафтов - это уловка, с помощью которой мы пытаемся заставить вас обратить внимание на эти доказательства, прочитать наши бесконечные “досье” на собственные создания и на самих себя.
Обилие текстов, нагромождаемых нами на неосязаемую плоть мифа, заставляло всех исследователей искать корни нашего творчества в литературе. Это близко, но не “в яблочко”.
Наша близость к литературным традициям очевидна. Но характер нашей деятельности тождествен не деятельности писателей, а, скорее, деятельности созданных ими персонажей. Это естественно: обитатели одного мифа не могут не быть похожи на обитателей других мифов. Не к Борхесу мы близки, но к его героям: поколения ученых, создававших “Энциклопедию Тлена”, - в каком-то смысле наши “коллеги”. Не Толкиен, а выдуманный им Фродо, силой выброшенный из жизни в миф, похож на нас. Мы не те, кто пишет. Подобно нашим пластелиновым персонажам, мы всего лишь тени, пригрезившиеся тому, кто пишет. Лаконичности завершенного художественного жеста мы предпочли поступательное развитие незавершенной системы. Нам кажется, что в области визуального искусства - это принципиально новый метод. В большинстве других областей человеческой деятельности данный метод используется со времен Сотворения Мира, которое, само по себе, происходило (и продолжает происходить) аналогичным образом.
Критика: В Москве имена Мартынчик и Степина связываются прежде всего с галереей Марата Гельмана, где в течение последних трех лет шаг за шагом, выставка за выставкой, художники пытались дать нам какое-то представление о своем проекте, рассчитанном на многие годы работы, требующей полной самоотверженности как от авторов (что в порядке вещей), так и от зрителей (к чему мы не привыкли). Симпатичные пластилиновые человечки и их не менее симпатичное пластилиновое окружение сами по себе, по мнению художников, не представляют никакой ценности. Но они и не существуют сами по себе, а являются частью некоей искусственно созданной, педантично, до мелочей продуманной системы. “Все очень просто, - говорят художники, - сначала мы создали мир, а теперь нам приходится его иллюстрировать. Когда писатель хочет получить иллюстрации к своему роману, он, как правило, ищет художника. Но мы, демиурги, вынуждены все делать сами. Разница только в этом. Но на сегодняшний день мы просто иллюстраторы.” Лукавят они или говорят серьезно, понять невозможно.
Впервые галерея Гельмана представила пластилиновых людей вниманию публики в сентябре 1992 года на выставке, проходившей в рамках фестиваля московских галерей и ставшей общепризнанным открытием сезона. Это был народ Хо, чье обаяние не оставило равнодушными сердца, казалось бы, пресыщенных современным искусством москвичей. Страницы журналов “Столица”, “Спутник”, “Огонек” запестрели изображениями города Матиапатуки - небольшой (три на четыре метра), но привлекательной столицы государства Хо. Отзывы в прессе были самые восторженные, но все авторы, вероятно, уделив максимум внимания эффектной фактуре, словно сговорились “не копать” глубже, как будто такие “раскопки” могли повредить хрупким пластилиновым конструкциям. Называя созданный художниками мир “мечтой”, “страной детства”, а то и попросту “Швамбранией”, первые исследователи их творчества отвели им почетное, как персональная пенсия, и в то же время ни к чему не обязывающее место в истории современного русского искусства где-то между художественными промыслами индейцев Аризоны и “Страной Пердо” Константина Звездочетова. Любить их такими было легко и приятно, такие “Мартынчики” могли бы украсить художественную среду, как живые цветы украшают интерьер, ничего при этом принципиально не изменяя.
Сами художники склонны считать теоретические изыскания менее эффектной, но наиболее важной частью своей деятельности. Достаточно взглянуть на каталоги их выставок: иллюстраций, таких привычных и уместных в художественном каталоге, там немного, основную часть занимают тексты. Первый из них, “Народ Хо”, изданный на русском и английском языках совместно с нью-йоркской галереей Рональда Фельдмана, можно назвать краткой энциклопедией народа Хо: там приведены хронологические таблицы и генеалогические древа царствующих династий, отрывки из мифов и летописей, сведения о флоре, фауне, мерах длины и веса, летоисчислении и календаре Хо. “Нигде раньше не встречали мы такого пристального, дотошного внимания ко всем мельчайшим деталям нашей работы, как в Нью-Йорке”, - вспоминают художники, - “там мы впервые получили серьезную зрительскую оценку всего комплекса наших работ по “сотворению” гипотетического мира как целостной системы, с присущей ей внутренней логикой. Мы были рады этому экзамену, поскольку не только были готовы к нему, но и ждали чего-то подобного с нетерпением. Нечто подобное произошло и в Германии. Нам не пришлось объяснять, что существует некая система, а не только “домики и человечки”. Это было понятно с самого начала. Нас и пригласили-то туда как авторов “новой утопии”, оставив нам полную свободу выбора материала. Другое дело, что созданный нами мир не является утопией, поскольку утопия - это всегда “лучше” и всегда “для людей”. А созданный нами мир - не “лучше” и не “хуже” и не совсем “для людей”. В крайнем случае, для “других людей”. Но беседы на эту тему с немецкими журналистами представляются нам куда более плодотворными, чем попытки объяснить их московским коллегам, что люди Хо - не индейцы, а, например, цивилизация Иппэ-Гелиппэ - не наша потуга придумать что-нибудь новенькое, после того как публике приелись люди Хо, а просто - еще один из более чем двухсот народов мира Хомана, созданных уже очень давно и терпеливо ждущих своего часа, чтобы быть показанными зрителю, что происходит очень медленно и постепенно, в силу некоторых технологических особенностей процесса: все приходится делать руками и из пластилина... А немцы - педанты. Почти такие же педанты, как мы сами. Поэтому для нас это - необыкновенно благодарная публика."
О богатых литературных корнях творчества Мартынчик и Степина писали немало, и действительно, их творчество имеет некоторое, но весьма отдаленное отношение к литературе в жанре фантастики. Отдаленное, в первую очередь, потому, что художники должны не только описать свой гипотетический мир, но и создать своими руками все элементы этого мира, начиная с почвы и заканчивая цветком на верхушке самого высокого дерева.
Другое же, не менее очевидное различие состоит в том, что тексты, сопровождающие работы художников, имеют весьма отдаленное отношение к беллетристике. Чтение это сложное и, возможно, скучноватое, если вы не являетесь любителем литературы такого рода. Длинный перечень названий 36 месяцев из каталога "Народ Хо" или навязчивый речитатив, сопровождающий историю создания первой в мире письменности, совсем не напоминают головокружительные похождения хоббитов Толкиена, с которым художников сравнивают особенно часто. Если уж и вспоминать литературные аналогии, то гораздо "теплее" будет Борхес, но, пожалуй, не сами его рассказы, а, скорее, книги, ставшие центром этих рассказов. Первый том "энциклопедии Тлена" - это уже совсем "тепло". "Мы рады, что нам удается хоть иногда навевать скуку", - говорят авторы. Есть такое устоявшееся стереотипное мнение: "скучно - значит серьезно". А что может быть серьезней, чем сотворение мира? Мы готовы заявить о серьезности своих намерений в рамках любой знаковой системы, которой можем воспользоваться." Лукавят они или говорят искренне, по-прежнему остается загадкой.

С.Булыгина, Г.Корнеев
Библиография: Нет данных